Имперский агент
Шрифт:
В глазах легионера мелькнуло замешательство. - Вы, … оптион?
Прежде чем Фигул успел ответить, вперед рысью выскочил смуглолицый трибун. У этого человека было пухлое, но широкоплечее телосложение того, кто знал, как сражаться, но также и как предаваться лучшим удовольствиям жизни. А его нагрудник, и, дорогой на вид, плащ были забрызганы свежей кровью и грязью. Фигул сразу узнал его. Это был Авл Вителлий, исполнявший обязанности командира Второго легиона.
– Я узнаю этого человека, - объявил трибун Вителлий низким ровным голосом. - Даже под всей этой проклятой вайдвской краской. - Трибун сморщил нос и с отвращением скривил губы. - Боже мой, Фигул. Что, во
Фигул автоматически напрягся по стойке смирно. Он чувствовал себя немного нелепо, приветствуя трибуну в набедренной повязке, с заколотыми волосами и телом, покрытым кельтскими узорами. Он покачал головой. - Нет времени объяснять, господин. Калум убегает. Он захватил правителя и некоторых наших парней.
Вителлий нахмурил брови: - Калум?
– Да, господин, - задыхаясь, ответил Фигул .
– Верховный жрец друидов Темной Луны. Он их главный жрец.
– Я знаю, кто он, оптион, - нетерпеливо отрезал Вителлий. - Вчера мы столкнулись с одним из его помощников. Он рассказал нам все об этих друидах. Рассказал нам, как батавы попали в засаду у крепости на холме. На его губах появилась кривая улыбка. - Должен сказать, нам чертовски повезло, что мы наткнулись на этого парня. Похоже, мы вошли сюда как раз вовремя, а?
Фигул глубоко вздохнул, борясь с нарастающим в груди напряжением: - Господин, мы должны остановить Калума, пока он не ушел. У него в руках правитель. Он собирается принести его в жертву.
Трибун фыркнул: - Он не уйдет далеко. Восьмая когорта получила приказ прикрыть ворота и перебить всех, кто попытается подбежать к ним.
Фигул покачал головой и указал на дальний конец поселения: - В обороне есть брешь, господин. Мятежники ринутся туда, я в этом уверен.
Вителлий быстро соображал. Затем он кивнул: - Правильно. Веди людей! Мы позаботимся об этой толпе.
– Он указал на седого центуриона рядом с ним. - Центурион Мергус и его люди будут сопровождать тебя. Быстрее!
Фигул выхватил щит у одного из павших мятежников. Затем он повернулся и помчался по улице, решив раз и навсегда спасти Тренагаса от друидов. Центурион Мергус и его люди спешили рядом с ним, доспехи легионеров звенели, а подбитые гвоздями сапоги стучали по земле. Борьба внутри поселения переросла в серию непрерывных сражений на улицах, когда легионеры разделились на части, выслеживая группы убегающих британских мятежников. Воздух был наполнен резким лязгом мечей о щиты, болезненными криками раненых, вместе с воплями перепуганных туземных женщин и детей, спасающих свою жизнь.
Он побежал дальше. За загонами для животных он увидел поврежденную часть частокола. Фигул заметил нескольких мятежников, проскользнувших через брешь и спустившихся по краю торфяного вала. Оптион мчался к частоколу, горячая кровь ярости струилась по его венам. Мятежные туземцы у частокола повернулись лицом к приближающимся к ним римским солдатам. Фигул выместил свою ярость на ближайшем британце. Лицо мужчины застыло от страха при виде огромного галла с растрепанными волосами, бросающегося на него. Выражение его лица сменилось шоком, когда Фигул вонзил клинок в обнаженный живот мужчины, пробив его кишки и разорвав его органы и мышцы. Мужчина хмыкнул, когда Фигул оттолкнул его, высвобождая оружие. Вокруг него легионеры расправлялись с другими туземными воинами.
Фигул перепрыгнул через разрушенный частокол и бросился вниз по валу впереди легионеров. За рвом он увидел группу примерно из шестидесяти мятежников, отступающих по открытой местности к западу от поселения, во главе с Калумом и Анкастой. Его сердце екнуло,
– Они направляются к болоту, господин. Они увели с собой в плен наших людей - воскликнул Фигул . - Мы должны остановить их, пока они не ушли.
Центурион Мергус повернулся и закричал своим людям: - Стоять, ребята! Ублюдки захватили в плен часть наших людей. Первый идиот, который бросит копье, будет наказан.
Центурия пронеслась по открытой местности, преследуя Калума и его последователей. Туземцев тормозила связка пленных, но легионеры начали уставать. Фигул рвался вперед, охваченный необходимостью спасти своих товарищей и правителя дуротригов.
Когда они приблизились к деревьям на краю болот, Фигул увидел тонкие белые нити тумана, цепляющиеся за густые заросли утесника и боярышника. Ненастная погода два дня назад сделала землю мягкой, и люди тяжело дышали, продолжая упорно преследовать врага. Фигул был измотан. Он чувствовал тупую боль в мышцах ног, усталость глубоко в костях, когда стресс последних нескольких дней сказался на его усталом теле. Но он бежал вместе с центурионом и его людьми. Он подумал обо всех друзьях, которых потерял в Британии. Он подумал о Сексте Порции Блезе, умершем в снегу. Он не позволит своим товарищам умереть сегодня.
Впереди повстанцы достигли края ухабистой тропы, пролегавшей между невысокими холмами и ведущей прямо в сердце болота. За тропой Фигул увидел бескрайнюю мрачную панораму бесконечных зарослей тростника и водоемов, вперемешку с разбросанными торосами, окутанными неприветливым белым туманом. Британцы мчались вперед по болоту, чувствуя, что им удалось сбежать.
– Последнее усилие, ребята!
– выдохнул центурион Мергус.
Легионеры побежали дальше. Римляне были в более лучшей физической форме, чем их противники, и они двигались с хорошей скоростью, несмотря на тяжелые доспехи и снаряжение, отягощавшие их. И хотя у мятежников была хорошая фора, Фигул решил , что победа близка . Но, если враги доберутся до болотистой гавани до того, как римляне смогут их догнать, все будет потеряно. Его товарищи и Тренагас исчезнут за этим густым туманом, для на пыток и принесения в жертву. Любая погоня в болотах была бы безнадежной. Лоскутное одеяло из темных тихих вод и небольших перелесков было невозможно пройти без знания местности, и всегда был шанс нарваться на вражескую засаду, притаившуюся где-нибудь на узких, заросших можжевельником тропах. Как только главный друид и его последователи войдут в болото со своими пленниками, последних больше никогда можно будет не увидеть.
– Быстрее, господин!
– призвал Фигул центуриона Мергуса.
– Ублюдки уходят.
Калум и его люди были слишком далеко впереди. Мергус понял ситуацию и выругался между прерывистыми вдохами.
– Мы их не догоним, - выдохнул он.
Фигул рванулся вперед, бегая так быстро, как только мог. Его чувства были обострены перспективой окончательной победы над друидами. Горло горело, кровь бешено стучала в ушах. Он забыл о ноющей боли в мышцах. «Давай, сосредоточься!», - сказал себе галл.- «Последнее усилие. Это последний твой шанс».