Имперский экзамен
Шрифт:
— О как, — удивилась Фэн. — Гуманно.
— Ну а что еще делать? Не убивать же их, — отозвался я. — У надзирателя Ди невероятный педагогический талант, глядишь и достучится до чего-то доброго и вечного в их войлочных душонках.
— Ладно, предположим, что я что-то поняла, — рассеяно усмехнулась Фэн.
Я глянул на сердечко в чашке агента Фэн и внезапно даже для себя спросил:
— А как там дела у моего брата Чжао?
Ой-ой-ой! А что такого я спросил то? А как агент засмущалась, глазки ясные потупила, по краешку чашки с сердечком ногтиком ведет! Аж румянец на щечки высыпал!
— Эту
Ой, да божечки ты мой! Это что у них там романтик в полный рост что ли? Ладно-ладно, не трогаю я ваш хрупкий цветок едва зарождающейся любви.
— Ну, живой — и ладно, — нарочито равнодушно отозвался я. — Захочет, сам расскажет. А как дела у нашего общего друга Ящура? Как там Лидер-Три? Ожил?
— Ожил, — рассеянно вздохнула агент Фэн. — Запирается, отказывается говорить. Ящура, напротив, просто не заткнуть. Настолько мощного потока бесполезной болтовни я еще не встречала. Нам удалось уловить, что между ними был договор, который они оба нарушили. И что Ящур — то ли беженец, то ли насильно увезён из родного мира. Больше мы ничего не установили. Мы так и не выяснили, что они такое.
Ладно, сделаю вид, что поверил. Секретность, понимаю. Что такое живые мечи и те, кто их создает — я разберусь сам.
— Ну, что-ж, давай перейдем к тому, ради чего мы тут сегодня собрались, — агент Фэн выложила передо мной папку со скудной стопочкой листов. Штук пять не больше.
— Это что? — я хмуро потыкал папку указательным пальцем.
— Секретные материалы, — ответила агент Фэн. — Все, что нам известно о твоих родственниках на данный момент.
Вот блин! Я сел прямо алчно уставившись на папку. Я все-таки что-то узнаю о них!
Потом протянул руку, открыл папку и на первой странице увидел черно-белое фото деда, которого я никогда еще не видел.
Юйчи Гун, было написано под фото. Бог Ворот.
Именно эта надпись меня отчего-то нешуточно резанула:
— Бог ворот?
— Ага, — кивнула агент Фэн.
— Он не может быть богом, — произнес я. — Адептом, конечно, и даосом, как без того, но богом?
И тут же сам понял, что говорю о том, о чем судить не могу. Он вернул меня из мертвых в конце-концов. Он точно не может быть богом?
Просто, ну… Я помню его таким обычным. Родным. Какой из него бог?
— Он не может быть богом, — повторил я уже без прежней убежденности.
— Здесь написано ровно то, что мы узнали из наших источников, — не меняя позы, ответила агент Фэн. — Интерпретировать это можно как угодно. Слово «бог» в разных языках имеет совсем разные оттеночные значения, знаешь ли. Но, наверное, тебе стоит понимать, что кое-кто в этом городе считает тебя и твоего брата Чжао, внуками бога.
— И что? — нахмурился я
— Из этого следует возможность оправления персонального культа, — объяснила Фэн. — Священнослужители и алтари. Не встречал еще в городе своих алтарей, Чан-Драконоборец?
И, на что это она так усердно намекает? Что я потомок бога и сам такой же? Я бог? Да ладно.
— Да ну вас… — почти возмущенно отозвался я.
— Я, кстати, вышла на тебя, после находки той бочки для радиоактивных материалов, что вы с Тямом потеряли на месте той своей охоты, — произнесла агент Фэн, покачивая
Агент Фэн вздохнула и допила свой кофе:
— Но я рискну быть с тобой честной, Чан. Это все касается не только тебя, твоих близких или города в целом. Это большая политика. Очень большая мировая политика. Со времен древнего Рима ни одна из империй не могла похвастаться тем, что среди ее граждан присутствует настоящий бог.
— И что? — угрюмо и, наверное, тупо, спросил я.
Фэн терпеливо улыбнулась и с лязгом поставив чашку на блюдце.
— Знаешь, что это такое? — Фэн показала на фонтан Основного Потока истекавший светом в небеса. — Это те самые ворота. Ворота. Ворота ведущие в неведомое. Мы не знаем, что там. И никто не знает, что вылезет к нам оттуда в любой момент. И для нас всех может оказаться жизненно важно, что на нашей стороне будет настоящий бог.
Я некоторое время обдумывал эту идею. Это, конечно наверное весьма бодряще, когда с тобой бог. Но с другой стороны, о чем вы будете толковать со своим богом если он вдруг явится к вам?
— Он жив? — спросил я, наконец.
— Да, — кивнула Фэн.
— Где он? — задал я самый важный на данный момент вопрос.
— В летающей тюрьме «Антициклона».
Чего?!
— Он сдался им вскоре после первого пришествия, — объяснила Фэн. — Они не знали, как с ним быть, и постарались его максимально обезопасить. Этот самолет летает далеко от Основного Потока и не приближается к области, насыщенной ци. На это их соображения хватило. И судя по тому, что Юйчи Гун все еще на борту, им-таки удалось его нейтрализовать.
— Что значит «сдался»? — спросил я.
— Он не объяснил им свои мотивы, — ответила Фэн. — И я не знаю. Спроси при случае.
— И как долго они собираются катать его на этом персональном лайнере? — язвительно спросил я.
— Столько, сколько смогут, — ответила Фэн. — Их целью была стабилизация ситуации. Бог, свободно шастающий по Эпицентру, это довольно далеко от надежного плана по стабилизации, как сам думаешь?
Она что, пытается меня убедить, что они поступили правильно? Ну-ну…
— И как? — едва сдерживая брызжущий сарказм, произнес я. — Ситуация теперь достаточно стабильная?
— Нет, — Фэн покачала головой. — Ситуация продолжает постоянно меняется. Но, теперь мы готовы взаимодействовать. Потому, что у нас теперь есть ты. Ты молод, адекватен и благоразумен. У тебя твердые принципы. Контактен. На тебя половина города молится, а другая готова начать молиться по первому требованию.
Фэн вздохнула, потерла пальцами уставшие глаза.
— Послушай, Чан, — замучено произнесла она. — У меня родные в этом городе, и я кровно заинтересована, чтобы ситуация и далее оставалась под контролем. Я знаю тебя. И я знаю, что ты удержишь ситуацию в рамках разумного. Твой брат Чжао впервые за много лет вышел из тени, перестал вести себя как чертов психопат, сделал свой вклад в общее дело. И это твое благотворное влияние.