Имперский городовой
Шрифт:
В нашем случае мы наблюдаем совершенно противоположную картину. Демон, пытавшийся вселиться в Лару Смола, – существо вполне разумное и вовсе не собирается конфликтовать с ее бессмертной душой – он ее попросту выбрасывает из тела, становясь полным его хозяином. Кроме этого случая нам доподлинно известно о существовании как минимум еще одного носителя высших демонов...
– Пяти. – Зенон перебил глубокомысленные рассуждения соседа, и пояснил: – Не далее как сегодня утром, сам Герхард Бен Розенталь обмолвился в моем присутствии о пяти случаях «странного зомбирования», отмечавшихся сотрудниками полиции. Кстати, о
– Интересно – не успел толком приехать, а уже обзавелся сомнительными знакомствами, – улыбнулся маг. – Давай колись про своего приятеля-карманника.
– Видишь ли, Вель, Туз продулся в карты в пух и прах, вплоть до того, что оказался проданным в рабство, и тут какой-то тип сделал ему весьма заманчивое предложение – свобода взамен его бессмертной души. Излишне рассказывать, что Туз наотрез отказался даже начать предварительное обсуждение условий подобной сделки. Когда я рассказал об этом генералу, тот случайно обмолвился о том, что это пятый подобный случай.
– Па-анятненько, – пробормотал Вельмир, – чудеса, как из рога изобилия, нежданно-негаданно обрушились на безмятежный Кряжск. А? Чем тебе не начало для леденящего кровь романа ужасов? Ведь все признаки того, что в этих местах творится какая-то чертовщина, прямо перед нами. До приезда в Синегорье я считал, что все местные чудеса ограничиваются неожиданными появлениями разумных обитателей соседних вселенных, причем вполне адекватных по своей природе. Теперь оказывается, что в наш мир здесь проникают не только безобидные физики и драконы, но еще кое-что пострашнее.
– А может быть, те существа, которыми занимается твоя группа, всего лишь отвлекающий фактор, а основная опасность исходит совершенно с другой стороны? – высказал предположение Зенон.
– Вполне возможно, – терзая ногтями растительность на подбородке, задумчиво произнес чародей, при этом он ловко избавился от потухшего окурка, метнув его точным щелчком в распахнутое настежь окно. – Только для того, чтобы что-то предполагать, у нас еще очень мало фактов. Единственное, что можно утверждать с полной уверенностью, это то, что гости из Зазеркалья прибыли не с самыми добрыми намерениями.
– Из какого еще Зазеркалья? – спросил Зенон.
– Так, пустое. На днях мне рассказал наш Парацельс, что в его мире жил лет сто или сто пятьдесят тому назад один математик, который прославился сочинением сказок для детишек про некую страну, именуемую Зазеркальем, где все не так, как в обычном мире, а шиворот-навыворот...
– Извини, Вель, но потрудись для начала объяснить, кто такой этот Парацельс.
– Ну, тот самый студент-физик, о котором я тебе рассказывал в день нашего знакомства. Я тебя непременно с ним сведу. Кстати, давай-ка закончим наш разговор, поскольку за неимением достаточного количества фактического материала, он может перерасти в беспредметную болтовню двух дилетантов. Лучше я тебе кое-что покажу. – Вельмир оторвал свое массивное тело от облегченно скрипнувшего дивана и, заговорщически подмигнув Зенону, произнес игриво-напыщенным тоном: – Прошу вас, милостивый государь, проследовать вслед за мной в мои холостяцкие апартаменты.
«Холостяцкие апартаменты» оказались вполне уютной комнаткой, без обычного холостяцкого бардака в виде незаправленной постели и разбросанной
– Ториэль, оригиналы, – похвастался Вельмир, указав рукой на полотна. – Приобрел по случаю и по дешевке лет двадцать назад у одного коллекционера. Знаешь, сколько они стоят теперь?
Зенон, никогда не интересовавшийся абстрактным искусством, молча пожал плечами.
– Тысяч по сто каждая, а может быть, и больше – я последние каталоги полгода назад видел.
– Неужели эта мазня стоит сто тысяч? – неподдельно удивился юноша.
– «Мазня», – передразнил уязвленный чародей, – много ты смыслишь в настоящем искусстве. Классика отжила свой век. Теперь на очереди сюрреализм, авангардизм, абстракционизм и другие «измы». Однако я не затем пригласил тебя, чтобы устраивать беспредметный диспут по поводу достоинств и недостатков современных художественных направлений, течений и прочих веяний. Подойди-ка к столу и глянь на эту штуковину!
Вельмир приблизился к стоящему у окна письменному столу и нежно погладил ладонями черную кожаную поверхность небольшого чемоданчика. Потом щелкнул двумя изящными замочками, расположенными на торце, и приподнял крышку, зафиксировав ее примерно под углом в сотню градусов. Зенон также подошел к столу и, взглянув внутрь чемодана, презрительно фыркнул, поскольку ничего из ряда вон выходящего там не обнаружил. Внутренняя поверхность крышки была темной глянцевой, немного согнувшись, юноша смог вполне свободно рассмотреть в ней отражение собственной физиономии, а внутри самого чемоданчика он увидел нечто, напоминающее клавиатуру печатной машинки, с той разницей, что там появилось еще не менее полутора десятков дополнительных клавиш.
Чародей с загадочным видом посмотрел на гостя и, нажав на одну из кнопок, произнес:
– А теперь смотри и удивляйся.
Ничего особенного молодой человек вновь не увидел. Всего-то на клавиатуре зажглось несколько огоньков и что-то негромко зажужжало внутри чемодана. Однако через пару мгновений глянцевая поверхность откинутой крышки начала равномерно светиться и вскоре налилась сочным и очень приятным глазу небесно-голубым цветом. После этого в разных местах экрана стали появляться и исчезать какие-то непонятные значки, а внутри прибора еще громче заверещало, загудело и защелкало.
– Тестирует, – указав пальцем на светящийся экран, еле слышно прошептал чародей, как будто громко сказанное слово могло помешать процессам, происходящим внутри чемоданчика.
Наконец загадочные щелчки и гул утихли, мельтешение также прекратилось, и глазам юноши открылся прямоугольник ощутимо-объемной небесной сини с несколькими неподвижными пиктограммами в левой его части. Дождавшись этого момента, чародей с видом балаганного фокусника отодвинул стоящий у стола стул и уселся напротив экрана. Затем обе его мощные длани легли на необычную клавиатуру прибора, едва ли не полностью скрыв ее от взгляда наблюдавшего со стороны Зенона.