Имперский пёс. «Власовец» XXI века

Держапольский Виталий Владимирович

– Спит! – сообщил он старику, вернувшись через мгновение.

– Хорошо! – Хильшер довольно потер ладони.

– Вколю им по пять кубиков внутримышечно, чтобы дрыхли крепче! – сообщил старику Крезе.

Он достал объемный рюкзак и вынул из него пластиковую аптечку. Вскоре в руках доктора появились три одноразовых шприца.

– Пять кубов не маловато? – засомневался Хильшер.

– Достаточно, – заверил его врач, – они проспят сутки. Суток нам хватит…

– Может, их вообще того,

ликвидировать? – предложил Вольфрам.

– Нет! – Хильшер был непреклонен. – Оставим их живыми для подстраховки… На случай, если мы ошиблись.

Когда инъекции были сделаны, Хильшер распорядился:

– Осмотрите егеря. Вдруг хоть какая-то зацепочка обнаружится. Ведь это он появился здесь неизвестно откуда два года назад. Возможно, он с той стороны…

– Сейчас возьму фонарик помощнее, – ответил Марк, перетряхивая рюкзак. – Пойдем, Вольфрам.

– Фридрих, Фридрих! Ты должен это видеть! – донесся со двора взволнованный голос Вольфрама.

Старик с трудом встал с кровати и поковылял к выходу. Подойдя к навесу, он достал из кармана пенал с очками. Дрожащими руками раскрыл его и нацепил очки на нос.

– Смотри! – нервно произнес Зиверс, освещая фонарем тело раздетого до пояса егеря.

Лесник оказался крепким мужиком – в его жилистом теле, несмотря на возраст, не было ни капли жира, лишь тугие жгуты крепких мышц. И шрамы: пулевые, ножевые, осколочные.

– Он воевал долго и много, – произнес Бруно, – настоящий профессионал…

– Но не это главное! – перебил его возбужденный Зиверс. – Смотри!

Он взял егеря за руку и поднес его запястье ближе к свету.

– Татуировка! Такие наносились узникам концлагерей! – опознал метку бывший нацист, большую часть прошлой жизни прослуживший в Дахау и Натцвайлере. – Очень похожа!

– А теперь посмотри сюда! – Вольфрам осветил фонарем левое предплечье лесника. В луче света недобро скалилась взъерошенная голова пса над двумя скрещенными метлами, карикатурно повторяя «тотенкопф». Под метлами по-немецки готическим шрифтом было начертано – «хунд» и «1962». – Пес, – прошептал Зиверс. – А вот эту аббревиатуру над головой пса я бы перевел как «первый детский военизированный интернат для неполноценных». Черт! Он действительно из другого мира!

– Чего-то подобного я и ожидал! – глубокомысленно произнес Хильшер.

– Но как он оказался здесь? – воскликнул Бруно.

– Уместней было бы спросить, почему он оказался здесь? – поправил его старик. – Как, это понятно: врата где-то рядом! А вот почему… Возможно, случайное проникновение, а возможно, и нет! Если он здесь не случайно, все становится только интереснее…

– Так, может, его допросить? – предложил Зиверс.

– Сейчас ты от него вряд ли чего добьешься, – возразил врач.

–

А вот если у нас ничего не выйдет с вратами, а что мы их найдем, я уже не сомневаюсь, тогда вполне… – сказал Фридрих. – Сейчас возьмите у него немного крови – она нужна для моего прибора. Затем всем отдыхать до утра. Бродить по ночной тайге, не зная местности, – неразумно! Выходим с рассветом.

Заснуть иностранцам так и не удалось: Петр Семеныч, напичканный снотворным, оглушающе храпел, действуя немцам на нервы. Рассвет они встретили как божью благодать: похватали рюкзаки и выскочили в промозглую утреннюю сырость.

– Как работает твой прибор? – спросил Вольфрам профессора, когда тот достал из рюкзака небольшую пластиковую коробочку с большим круговым циферблатом и плавающей стрелкой. – Я так понимаю, кровь ты для него собирал?

– Это анализатор, – устало произнес Фридрих. – Ведь параллельный мир должен хоть чем-нибудь отличаться от нашего… Если лесник с той стороны, это различие должно присутствовать в его крови. А если портал рядом, а он должен быть рядом, от него тянется шлейф… Хватит болтать, – неожиданно раздраженно заявил профессор, – а то что-то наши поиски затянулись.

– Все готово! – отрапортовал Вольфрам, давно привыкший к постоянному брюзжанию своего старого соратника.

– Тогда не стой столбом, а подай мне склянку с кровью лесника, – буркнул Фридрих.

Щедро оросив щуп прибора кровью, Фридрих принялся крутить ручки настройки. Стрелка начала хаотично вращаться. Хильшер выругался и переключил пару тумблеров. Стрелка дернулась из стороны в сторону еще пару раз, а затем замерла как вкопанная, указывая на северо-запад.

– Есть! – в один голос закричали Бруно и Зиверс.

– Наконец-то! – выдохнул старик. – Берите снаряжение – и в путь.

Через десять минут маленький поисковый отряд углубился в дальневосточную тайгу. Первым шел навьюченный тяжелым рюкзаком Марк. За ним, налегке, опираясь на суковатую палку, ковылял старик-профессор. Замыкал колонну вооруженный карабином Вольфрам Зиверс. Через полчаса продрогшие и вымокшие от росы путешественники наткнулись на узенькую тропку, протоптанную в густых зарослях папоротника. Тропинка бежала в нужном направлении.

– А здесь частенько кто-то ходит, – сказал Вольфрам, без долгих раздумий сворачивая на тропу. Под его высокими ботинками с рифленым протектором жалобно хрустели сочные стебли разлапистого папоротника.

– Лесник, – тяжело дыша, просипел старик, – больше некому.

Таежная дорога для столетнего старика была тяжелым испытанием. Но Хильшер не думал сдаваться. Не обращая внимания на одышку и подозрительный свист в груди, он упрямо продвигался к намеченной цели.