Имперский вор. Том 1
Шрифт:
Глубоко дышу, складываю пальцы в привычном плетении очищения. Осторожно опускаюсь глубже в себя. Тьма пузырится в каналах. От одного мысленного прикосновения к ней начинает тошнить. Внутри тела – будто система труб с дерьмом. Очищение не работает. Или не работают мои заклинания?
– Эпические божки! Всё у них через жопу, даже магия!
Медленно глубоко вдыхаю и так же медленно выдыхаю.
Как же меня так угораздило-то, а? Нет чтобы спереть что-нибудь приятное! К примеру, магию богини любви Теи. Идёшь – а вокруг тебя красотки в штабеля укладываются. Закидывай любую на плечо –
Как-то на сборах в военном лагере устроили стрельбу из лука на спор. Ну я и выпендрился с закрытыми глазами сразу по пяти мишеням. А ночью в мою палатку заглянула милая эльфиечка. Смущалась, краснела, но губки и тело у неё были божественными. На второй эльфиечке я был заинтригован, на третьей напрягся, а на четвёртой прорезал дыру в задней стенке палатки и свалил из лагеря. Видел потом с пригорка, что их перед той палаткой ещё с десяток толпилось. Хорошо, что в круговую осаду взять не сообразили, иначе как бы я тогда выбрался?
Хотя… Может, надо было приглашать в палатку штук по пять разом?
Глава 4
Не знаю, сколько я провозился, пытаясь очистить каналы от тьмы, но придя в себя, понимаю, что кабанчик так и валяется носом в пол. А если бы очнулся, пока я тут в шамана сам с собой играю? Вот из-за таких дебильных проколов и случаются всякие проблемы!
Куда ж его деть-то?
В коридор не выкинешь: наткнётся кто-нибудь на тушку у меня под дверью, объясняйся потом. В комнате тоже не оставить. Если Толик не понял меня с первого раза и опять попытается наехать, придётся снова отключать пацана. А я всё же не убийца малолеток.
А что, если?..
Кидаю взгляд на окно. Огромное, чуть ли не во всю стену, оно не прикрыто решёткой. Да и зачем они – при такой-то магической охранке снаружи.
Поднимаюсь, открываю одну из створок и выглядываю в сад.
Окна моей комнаты выходят на розарий, который довольно далеко от входа в особняк, на противоположной стороне. Никиту поселили на первом этаже дальнего крыла.
Тем лучше.
Беру кабанчика за шкирку и с немалым трудом переваливаю через подоконник. Пусть поваляется в розовых кустах, а когда очнётся – порадуется, что не в болото мордой уронили.
Выкинув «мусор», подбираю руку и иду к дверям. Но не успеваю отодвинуть стул, как раздаётся осторожный стук в дверь. Следом слышится знакомый голосок:
– Ваше сиятельство! Никита?
– Да, Танечка? – отвечаю я, с удовольствием вспоминая ночную сонную блондиночку. К слову, о магии Теи… мм…
– Тебя к завтраку ждут, опаздываешь. Господин граф ждёт.
– Скажи, что сейчас буду.
Девчуля убегает (слышу лёгкие быстрые шажки), а я торможу и оглядываюсь, думая, куда деть Шанкрову лапу. Судя по всему, забраться в комнату Ника может любой желающий. Вопрос в том, чем ему грозит встреча с божественной конечностью. Что-то мне подсказывает, что та пёрла кабанчика-Толика под кровать явно не подарки ему дарить.
Додумать не успеваю: внезапно из широкого конца Шанкровой лапы вырастают длинные тяжи, похожие на кровавые сухожилия. Растекаясь по моей руке, они оплетают
Тяжи змеятся по руке, впиваются, высасывают, наполняются тьмой. Во рту появляется привкус крови. Ещё немного – и я вслед за Толиком уйду в бессознанку. Приходится шипеть, чтобы не орать от боли.
Чёртов Шанкра со своими «подарочками»! Неужели и тут достал, обидчивый наш?
Где-то в окрестностях столицы
Химеринг, полуящерица-полукот, сотканный из тёмного эфира, сжался в комок перед существом, которое он знал как Хозяина.
Страх путал мысли, заставлял вздыматься чёрную чешую на загривке.
Тело химеринга опять приняло привычный туманный облик. Но в свете факелов на стене отражалась реальная тень. Лапы, способные разодрать медведя, впились когтями в каменный пол залы – очень далеко от особняка графа Хатурова.
Сколько кот себя помнил – Хозяин всегда был рядом. Учил, приказывал, кормил… наказывал. Не всегда потому, что химеринг был виноват, – часто и впрок, чтобы никогда не ошибался. Ошибка – боль. По крайней мере именно эти образы он вылавливал из телепатического общения с Хозяином.
И сейчас тот был недоволен. Химеринг чувствовал его гнев и разочарование.
Ведь до исполнения приказа оставалось совсем немного! Зверь не знал, как выразить время в днях или месяцах. Он просто видел, что тело человека, которого Хозяин приказал ослабить, ещё в прошлый раз было на грани смерти.
Тогда химеринг остановился вовремя. Не выпил жертву. Нельзя убивать, это может насторожить других человеков. А в доме, где жила жертва, их было немало. И химеринг чувствовал, что некоторые из них очень, очень опасны.
Поэтому зверь пил жизнь осторожно, по чуть-чуть. Один раз в одну луну. Оставалось всего несколько лун до момента, когда у жертвы не останется сил, чтобы сопротивляться зову Хозяина.
И вот – он ошибся.
Химеринг не мог объяснить себе, что случилось. Просто когда он привычно впился призрачными клыками в податливую плоть жертвы, в его рот потекла не чужая жизнь, а чистый тёмный эфир. И незримые цепи, сковывающие его с волей Хозяина, внезапно ослабли. Тёмный эфир был родным. И впитывая его, химеринг становился сильнее, разумнее и… свободнее. Раньше у него не было ни своей воли, ни своих мыслей, ни своих желаний.
Тогда он сделал то, чего не делал никогда в жизни: попытался поговорить. Предложить себя в обмен на кормёжку и свободу.
И… оказался не нужен.
Человек не успел отказаться, но химеринг почувствовал его сомнение. Почувствовал – и попытался надавить магией. Заставить.
А потом что-то произошло. Кот даже не успел понять, почему не сработало очарование. Но вместо того, чтобы позволить себя осушить, жертва вдруг ударила его магическим разрядом. Ударила так, что он, взрослый химеринг, вынужден был, поджав хвост, бежать к единственному существу, которому был нужен. К Хозяину.