Имперский вор. Том 1
Шрифт:
Теперь он как котёнок пригибался к полу, бессловесно принимая наказание: удары огненной плети. Вот только гневался Хозяин почему-то не на проваленное задание, а на истончившиеся Цепи Души.
Когда экзекуция окончилась, цепи стали ещё крепче, чем были. Химеринг помнил, как предлагал себя тому человеку, но уже не мог понять – зачем. Это жертва. Добыча. Еда. Разве еда может владеть им, зверем тёмного эфира?
Он больше не отступится, нет. Потому что твёрдо знает: тот человек с такой сладкой тьмой внутри – враг Хозяина. И чтобы
Ночью. Он придёт к добыче ночью. Но сначала надо подлечиться. Он подождёт, пока после науки огненным кнутом затянутся дыры в его эфирной шкуре – и тогда придёт.
Я падаю на колени. Пытаюсь оторвать от себя тяжи-сухожилия, но они лишь крепче впиваются в тело. Ползут выше, к плечу, захватывая даже часть лопатки. Я чувствую, как они скользят под одеждой. Толстовка-хаки шевелится и бугрится, будто под ней – тысячи жуков-могильщиков.
Мне остаётся только наблюдать за происходящим.
Рука Шанкры становится продолжением моей собственной руки и пульсирует в такт моему сердцебиению. Уплотняется, темнеет. Пальцы удлиняются и застывают в странном жесте. Порывшись в памяти мальчишки, нахожу что-то похожее: «мудра жизни» – ритуальное расположение кистей рук. На кончиках пальцев вспыхивает тёмное пламя.
Всё происходит в течение какой-то минуты, не больше. А потом события начинают течь в обратном направлении: тяжи-сухожилия с хлюпаньем вылетают из моего тела, втягиваются обратно в божественную длань, и она с громким шмяком, как переевшая пиявка, отваливается от меня на пол. О случившемся напоминают только брызги крови на полу, разодранная в клочья окровавленная толстовка и саднящая боль в руке и лопатке.
Не понял… Это что сейчас было? Акт вампиризма? Трансформация? Попытка меня прикончить? В любом случае повторения подобного не хочется. Надо поймать тварь и запереть – вон хотя бы в шкафу. А там будет видно.
Осторожно тычу ногой в руку.
– Эй… как тебя там. Ползи сюда.
В ответ та слабенько подтягивается на дрожащих пальцах и пытается снова утечь под кровать.
– Ну уж нет!
Подхватываю с кровати покрывало, накидываю на конечность и заматываю в несколько слоёв.
У меня есть возможность снять с неё божественные погремушки Шанкры. Но оправдывает ли это риск? Сосуществовать с такой тварью опасно. Может, в зад носорогу такие игрушки? Камень на запястье и утопить в ближайшем пруду. Нет руки – нет проблем.
Хотя ситуации бывают разные. Помню, притащил как-то приятель на горячие источники сосуд с заспиртованным мелким глистом – клялся, что это божественный змей бога торговли Дориана. Мол, тварь способна превратить в золото всё, чего коснётся. Посидели мы на тот момент уже хорошо, и кому пришло в голову отблагодарить хозяина источника лишним золотишком – уже не припомню.
В общем, вылили мы этого божественного «змея» в один из бассейнов… Только вместо золотых россыпей из термальных
Догуляли тогда знатно. Вот только змея Дориан себе так и не вернул: инквизиция быстренько признала источники народным достоянием. Там теперь даже грамота висит.
А спирт там не перевёлся до сих пор. Инквизиция сто раз озолотилась.
Но это я к чему? Никогда не знаешь, какую шутку с тобой сыграет фигня с приставкой «божественное». Тут прежде чем что-то делать, надо сто раз отмерить.
Оставлю как запасной план. В любом случае придётся найти возможность держать её на коротком поводке. Кстати, ходят слухи, что конечности Шанкры обладают зачатками разума. Если это правда – можно попытаться сделать из неё нечто большее, чем чесалка для Шанкровых колокольчиков…
Ух, опять понесло куда-то не в ту сторону.
Может, придумать ей имя?
– Никита! – снова раздаётся за дверью голос Танечки. – Александр Васильевич злиться будет! Все только тебя ждут…
Вот же гарпячий навоз… Умудрился забыть. Оглядываю разодранную толстовку. Надо бы переодеться.
– Уже иду! – кричу, поспешно открывая шкаф и рывком вытаскивая из каких-то штанов узкий ремень.
Обматываю ремнём кокон с Шанкровой конечностью, затягиваю плотнее пряжку и, найдя в глубине шкафа сумку с непривычной застёжкой «молнией», для верности утрамбовываю тварь ещё и туда. Всё равно ведь выберется… Но, может быть, хотя бы не сразу. Успею показаться на «семейном» завтраке.
Стаскиваю через голову лохмотья, выбираю и натягиваю что-то очередное безразмерное и невнятно-серое. С длинными рукавами, потому что рука до плеча – словно в следах от присосок осьминога.
Глядя в зеркальную дверь, быстро приглаживаю волосы и закрываю дверь шкафа на защёлку. Ещё одна преграда для божественной длани. Потом вытаскиваю стул из-под дверной ручки.
Всё. Ник Каменский готов к встрече с домочадцами. Интересно посмотреть на тех, с кем придётся жить. Да, в памяти Ника есть эти люди, но, как показал опыт, даже на Матвея пацан смотрел как на обычного камердинера, пусть и мага. Мне же глазами инквизитора было ясно видно, что слово «обычный» с этим человеком и рядом не стояло. Матвей – воин, причём высокого уровня.
Поэтому интересно, какие сюрпризы преподнесёт графская семья.
Пока иду в столовую, Танечка зачем-то идёт рядом. При свете дня она ещё аппетитнее. Из-за жутких этих шмоток фигуру не оценить, но фартук демонстрирует тонкую талию. Интересно, как там с грудью?..
Сиськи Теи! Да, вот на них я бы посмотрел подробнее. Не на божьи, конечно (неохота мараться, Тея даже троллями не брезговала), а на Танечкины. Не помешало бы сбросить скопившееся напряжение, да и Никита ей точно нравится…