Импульс. Впусти меня в свою душу…
Шрифт:
— Типун тебе на язык, всего лишь ногу прострелила…, — покачала головой в ответ, — Пока была суматоха от грохота, мы свалили, а на утро меня уже забрали в полицию. Вот такой вот славный эпизодец из моей жизни.
— И что дальше?
— А дальше начался кошмар, который у нас в России гордо именуют расследованием. Меня выпустили на поруки родителям. И пока один лежал в больнице, эти трое изводили меня звонками, угрозами, травлей в социальных сетях.
— Господи, как ты выдержала?
— На таблетках. Никому этого кошмара не пожелаю.
— А подруга?
— Она
— Хм… и что дальше?
— Ничего… один сидит, трое на свободе, потому что сами же всё на него свалили. Подруга жрет пачками таблетки, чтобы привести в порядок нервную систему. А на мне условный срок.
— Вы общаетесь?
— Редко, она изменилась. Но я буду поддерживать её, пусть даже просто общением по телефону, пока она сама этого хочет.
— Поэтому ты перевелась к нам?
— Нет, я сбежала из городка неподалеку. Как этим придуркам взбрело в голову ехать за несколько сотен километров, чтобы прийти именно в этот клуб, одному богу известно, но тем не менее так сложились карты. Я не простая девчушка, Агата. Мои родители богаты и это правда. Я тот самый экземпляр золотой молодежи, как думаю и ты. Правда, насколько я успела заметить, твои предки тебя любят, а моим на меня срать с большой колокольни, особенно после этого случая, ведь я скажем так, позорное пятно на их репутации. Смешно, да?
— Мои предки не настолько богаты, чтобы я считалась тут королевой… мне просто, так, скажем, повезло.
— Вот теперь ты знаешь всё.
— Знаешь, что я тебе скажу? — она посмотрела на меня с прищуром, но так, словно заглянула в самую душу, словно сомневалась, что я говорю правду.
— М? — вопросительно посмотрела на неё.
— На хер всю твою прошлую жизнь. Ты Катарина Давидовна Зильберг, рыжая заноза в моей заднице, к которой я уже прикипела. Ты прячешь от меня колу в тумбочке, закатываешь глаза, когда видишь мои пенисы, впервые в жизни попробовала секс-игрушку, и она была из моего магазина, огрызаешься на мои шуточки… но почему-то ты стала мне близка, ещё с первого дня… и я ценю то, как ты прилетела тогда в клуб, потому что испугалась за меня.
— Спасибо, — кивнула ей в ответ. Теплая улыбка, что коснулась моих губ, предназначалась именно ей… только ей. И я рада, что Агата есть в моей жизни.
— А я сегодня Тихого отшила, — повесив голову с видом побитого щенка, вымолвила подруга.
— В смысле? Он звонил, что ли? Интересно когда же? — вопросы сыпались из моего рта, как из рога изобилия, потому что я была в шоке. Вывод можно сделать лишь один, значит, Раф добрался до друга, чтобы вправить ему мозги. Ещё одно очко в его пользу.
— Нет, это я ему позвонила, пока ты бегала носик пудрить… а потом я тебя заждалась и пошла искать.
— И что ты умудрилась ему наговорить, пока меня не было? — моя бровь приподнялась в вопросе, а рука сама потянулась к бутылке с коньяком, хотя разговор уже приближался к концу.
— Послала
— А он?… Слушай, если мне каждое слово придется вытягивать из тебя клешнями, то я лучше спать лягу и разбирайся с Аркашкой сама! — не выдержала я.
— Сидела в зале, на парочки влюбленные смотрела и такая обида накатила, что он меня продинамил, ну я и позвонила, не задумываясь о последствиях. Если честно, после слов Тихого, я даже не помню, что умудрилась наговорить ему.
— И что же Аркашка такого сказал, что тебе отшибло память?
— Что теперь я никуда не денусь от него.
Мои губы расползлись в улыбке и, не выдержав, я расхохоталась.
— И что? Ты испугалась его угроз?
— Ну а сама то ты как думаешь?… «Теперь ты от меня никуда не денешься!», — сдвинув брови к носу, она попыталась изобразить бас Тихого, но вышло так, что я расхохоталась с новой силой, — Болван. Это ни хрена не смешно. Дернул же меня черт позвонить. Вот правильно говорят, когда идешь развлекаться туда, где есть алкоголь, оставляй телефоны дома, так нет же… вот кто-кто, а я этому ну никак не подвержена.
— Как видишь, оказалось, что ты как все.
Утром мой телефон решил свести с ума и меня и соседку, потому что надрывался, как ненормальный:
— Выкини его, господи, дай поспать! — проворчала Агата, натянув одеяло по самую макушку.
Продрав глаза, взяла трубку и нажала принять вызов, потому что звонила «горячо» любимая мамуля.
— Алё, — прохрипела я в трубку.
— Время двенадцать часов, неужели ты всё ещё спишь? — проворчала она, а я так и представила, как она, в безукоризненном виде, держит эту трубку, стоя в гостиной нашего дома.
— А ты, будучи на расстоянии нескольких сотен километров, до сих пор пытаешься меня контролировать? — парировала я, — Что-то случилось?
— Не хами, Катарина. Нет, не случилось. Ты могла бы хоть раз в неделю звонить домой.
— Не было надобности.
— Как твои дела? Как учеба?
— Всё хорошо, мам. Как вы?
Разговор ни о чём. И я поняла то, что, сколько бы времени не прошло и как бы далеко я не уехала, она всё-равно будет пытаться меня контролировать и не потому что волнуется, а потому что это одна из её привычек… контролировать всё и всех в своей жизни. Мама не беспокоится обо мне, она просто пытается держать меня под каблуком. Здесь нет чистых материнских чувств, тут черт пойми что. Кстати, отец мне так и не звонил ни разу.
Мы проговорили по телефону минут пять не больше и уснуть после этого я уже не смогла. Пришлось вставать и идти в душ, и у дверей я столкнулась с Соколом.
— Мокрые волосы, приятно пахнешь, довольный до ужаса… знаешь, мне чертовски хочется поцеловать тебя сейчас, — проговорила я, мазнув взглядом по его фигуре, снизу вверх, но так, чтобы он заметил это.
— Не нарывайся, — покачал парень головой, широко улыбаясь, — Ты же понимаешь, надеюсь, что я могу затащить тебя в эту комнатку? — кивнул на дверь ванны, закидывая полотенце на плечо, — С добрым утром, красавица, — наклонился и поцеловал.