ИМЯ ДЛЯ НЕРОЖДЕННОЙ - Потусторонняя гостья
Шрифт:
– А где… эта?..
– Надеюсь, уже дома… – тихо ответил профессор.
– А что это?.. – носком сапога дотронулся до темнеющей тряпки механик.
Наташа нагнулась и подняла тряпку.
– Пиджак какой-то, – пожала она плечами, пригляделась внимательней и пояснила: – Жакет женский.
Валерий Анатольевич также пристально вглядывался в поднятую Наташей вещь. Он вдруг приглушенно вскрикнул:
– Это же Люсенькин!.. Да-да, это ее жакет!.. Что с ней? Пойдемте, пойдемте скорее!.. – Он рванулся было вперед, но его тут же качнуло,
Профессор поднял на мужчину благодарный взгляд, но, взглянув тому в лицо, озабоченно нахмурился:
– У вас лицо в крови!..
– Да? – удивленно поднес к лицу руку Женька. – А!.. Ерунда. Нос расквасил. – Он вдруг встрепенулся: – А вы-то, вы-то! Ё!.. Кровища же хлещет, к врачу надо!..
– Я сам врач… – буркнул Валерий Анатольевич, разглядываю рану на руке. Он зашипел сквозь сжатые зубы, прощупав повреждения и процедил: – Нормально… Лезвие прошло между костями, они целы. Так что ничего страшного. Наташенька, – обратился он к побледневшей от только что увиденной раны девушке, – достаньте, пожалуйста, из моего кармана баночку с мазью…
– Какая мазь!.. – пробормотала борющаяся с подступившей тошнотой Наташа. – Вам срочно в больницу нужно!
– Делайте, что я прошу! – внезапно рассердился профессор.
Подошел кое-как приведший себя в порядок Олег. Обрывки рубахи он держал в руке, надев распахнутый, без единой пуговицы, плащ на голое тело. Протянул тряпки Наташе:
– Возьми, вместо бинта сгодится. И слушайся Валерия Анатольевича, он дело говорит.
– Да какое дело! – вскипела учительница. – Разве тут мазь поможет, когда операция нужна?
– Поможет, девушка, поможет, – почти прошептал теряющий силы профессор. – Пока вы спорите, я от потери крови скончаюсь…
Наташа спохватилась, все еще сомневаясь, помотала головой, но все же достала из кармана Валерия Анатольевича баночку и густо смазала мазью края раны, стараясь не касаться открытых тканей.
– Все, все мажьте, не бойтесь… – сглотнул профессор. Ему явно становилось хуже.
– Дай-ка я! – отобрал у Наташи мазь Олег, поняв, что та просто-напросто боится крови. Он зачерпнул пальцем большой шматок густой, как солидол, мази и размазал его по ране. Зачерпнул еще и еще… Рана оказалась обширной и глубокой, так что пришлось использовать все содержимое баночки.
Удивительно, но кровь почти сразу остановилась и сочилась теперь небольшими отдельными струйками. Голос профессора сразу окреп:
– Теперь завяжите потуже!
Наташа стала бинтовать руку обрывками Олеговой рубахи.
– И все равно, хотя бы швы наложить нужно, – злясь на себя за показанную слабость, буркнула она.
– Надо бы, – кивнул Валерий Анатольевич. – Но вы мне потом ее зашьете, здесь все равно нечем.
– Я?! – дернула было головой Наташа, но тут же ее опустила. – Хорошо. Только я не умею.
– Я научу, – сказал профессор. – Только давайте поторопимся! Я очень переживаю за Люсеньку. –
– Нет, – помотал тот кудрявой головой. – Только мотоциклы. У меня тоже есть. С коляской. Довезу в лучшем виде!
– Ты же пьян! – возмутилась Наташа. – И мы все не поместимся.
– Этот, – кивнул на Олега механик, – и пешком дойдет. А я хоть трезвый, хоть пьяный езжу не хуже Шумахера.
– Вот-вот, – кивнула Наташа. – Мало нам раненых! Значит так: поведу мотоцикл я. А ты отоспишься и завтра его заберешь.
– Ты умеешь водить? – засомневался Олег.
– Не очень, – честно призналась девушка. – Но потихоньку смогу.
– Сама же говоришь, что раненых хватит, – улыбнулся Олег. – Если товарищ… э-э… колхозник не против, мотоцикл могу повести я.
– Сам ты колхозник! – замахнулся на Олега Женька. – Я механик эм-тэ-эс!.. И мотоцикл тебе хрен дам!
– А ну-ка тихо! – притопнула Наташа. – Прекрати этот базар, Углов! Бесстыжий ты пьяница! Наглая усатая морда!.. На принципы идешь?! Выделываться начинаешь?.. Чего ты вообще приперся сюда? Кто тебя звал? Жрал бы свою водку дальше!
Женька от напора учительницы опешил и заметно стушевался:
– Ладно, ладно, пусть берет… Не жалко. Это я так… за то, что колхозником обзывает. Ишь, городской! Шишка важная. Из штанов чуть не выпрыгнул!..
Олег вспыхнул и дернулся к Женьке, но Наташа встала между ними и заорала теперь уже на Олега:
– Подраться захотелось? Что ж ты не дрался, когда с тебя штаны снимали?
Олег разинул рот и захлопал глазами, из которых от стыда и обиды даже покатились слезы. Хорошо что луну снова закрыло облаками, и никто этого нового позора не увидел. Но, что самое странное, за Олега заступился вдруг покровский механик:
– Вы это… Наталья Анатольевна… зря на него так. Он еще как с ней дрался! Только это ж не баба – зверь!.. – Женька покосился на то место, где недавно лежало испарившееся уже тело. – И даже не баба, выходит… Тут не только штаны – голову потерять можно. Так что вы зря так…
Наташа и сама уже понимала, что зря. Она готова была вырвать себе язык. Что же с ней случилось такое?.. Впрочем, эта история кому угодно нервную систему свернет вместе с башней. К тому же, она только что стреляла в человека! Впервые в жизни. Ну, пусть не совсем в человека… И все-таки…
– Олег, извини, – тронула она за рукав застывшего в немой обиде парня. – Ну, прости! Дура я, правда… Я не думала так про тебя. Правда, не думала. И вообще… – Она бросила взгляд на стоявших рядом Женьку и профессора, но мотнула головой, поморщилась чему-то и выпалила: – Ты мне нравишься очень, Олег, потому и веду я себя так с тобой… Прости, дура я, – снова повторила она. И, не дав Олегу опомниться, вновь повернулась к обалдевшему от услышанного только что и увиденного ранее Женьке: – Но ты мне не ответил, почему сюда пришел?