Имя души
Шрифт:
Пятно крови на поверхности воды даже с расстояния доставляло неудобства — оно сильно пахло дёгтем и заставляло меня периодически откашливаться. Откуда-то я точно знал, что это почти что яд, и мне подумалось, что дракон должен знать, как от него избавиться.
«Горпас, что с этим делать? — спросил я, тяжело дыша после оказания помощи. — Твоя кровь довольно ядовитая».
«Ядовитая, — повторил он угрюмо. В мысленном голосе дракона звучало что-то непривычное, но я не знал, что это, и не знал, как об этом спросить. Может, шок от падения так сказался? Может, он за время полёта просто устал? — В сторону».
Горпас резко поднял голову и, выгнув
«Поплыли», — всё так же угрюмо и коротко сказал дракон, начиная грести лапами и извиваться телом. Его хвост в этот момент стал похож на гигантскую змею.
«Что с тобой?» — спросил я, аккуратно перелезая в ложбинку меж двумя рядами его спинных шипов. Он не ответил, а лишь ускорился.
Вода позади от жара уже бурлила, и вверх поднимались безобразные клубы пара, но мы к тому моменту оказались достаточно далеко, чтобы не обвариться в кипятке.
Возможно, Горпас летал гораздо быстрее, чем плавал, но из-за встречных потоков солёной воды мне казалось, что мы мчимся со скоростью звука. К сожалению, никаких ориентиров впереди не встречалось, а назад я не оглядывался.
К температуре морской воды я не привык бы в жизнь, но тепло от дракона шло просто неимоверное. К сожалению, даже оно не слишком помогало, когда в меня прилетали особенно крупные брызги. Солёная вода неизбежно попадала в рот, а дышать только носом мне вообще было опасно — так в ноздрю прилетело, и я закашлялся. Горпас в тот момент даже оглянулся, чуть повернув голову в мою сторону, но я лишь помотал головой, и мы продолжили плыть.
Дракон совсем ничего мне не говорил, а любые попытки связаться с ним пресекал, не давая даже проникнуть к нему в разум. Впрочем, что я мог ему в этот самый момент сказать? «Как дела?» или «Где летал?». А вот ещё: «Как жизнь?». В такой ситуации всё это звучало как издёвка, но даже так я не бросал попыток поговорить.
Мы понемногу замедлялись — видать, энтузиазм дракона начал иссякать. Сверху становилось меньше света, и вскоре кроме звёзд на небе ничего не осталось. У меня появилось достаточно времени, чтобы раздумать о сложившейся ситуации и осознать, что произошло.
«И что теперь?» — пришла мне в голову единственная правильная мысль. Нет, правда, что теперь делать? Музыку послушать? Да как-то не хочется плеер искать, так как его не оказалось в кармане, куда я его вроде бы положил. Может, в сумку бросил? Туда лезть в таком положении не хотелось, к тому же морская вода с электроникой вряд ли подружится, и вскоре я обнаружу, что он стал бесполезной пластмассовой коробочкой с тоненькими медными линиями на текстолитовой плате.
Вместо этого я перевернулся на спину в ложбинке и, закрыв глаза, представил себе музыку сам. Звезда, только начавшая своё падение к горизонту почти не мешала, и в какой-то момент я даже задремал. Но музыка из разума никуда не девалась. Наоборот, казалось, что непроизвольно я поделился ей с драконом, или уже он чуточку приоткрыл свой разум. Что ж, похоже, такое общение Горпас принял.
Ни один акцент, ни один полутон из мелодии не мог ускользнуть от Горпаса. Он слушал и слушал, будто бы не просто плывя, а танцуя на воде, а я уже на свой лад продолжал давно закончившуюся музыкальную
Неожиданно, сквозь музыку я почувствовал что-то, будто на меня на короткое время напала печаль и одновременно ужас, но я не успел понять, что это, и те чувства пропали, как сон поутру. Мне понадобилось несколько мгновений, а то и минут, чтобы разобраться, что же произошло. Течение мелодии, к сожалению, из-за этого нарушилось, и последние звуки растворились, как сахар во вращающейся горячей воде.
Несомненно, тот всплеск устроил Горпас. Наверное, случайно но теперь его разум как бы светился притворной весёлостью, будто он дальше продолжает наслаждаться музыкой. Хотя, может, он уверен, что я заснул? Глаза закрыты, я почти не шевелюсь, да и дышу через раз. Точно как во сне.
Спрашивать его о чём-то я не стал, боясь, что он окончательно закроет разум, но, похоже, моих сторонних рассуждений он тоже не слышал. Может, это мой шанс? Узнаю, что с ним творится и, может, смогу немного утешить?
Мне в голову уже пришли смутные подозрения, но я хотел убедиться в них.
К удивлению, никаких порогов в его разуме я не встретил, но и ответов, как таковых, не нашёл. Он опустел, будто дракон забился в угол и не хочет, чтобы его нашли. Память Горпаса, преобразованная мной для удобства в библиотеку, вмещала в себя книги — много книг. Возможно, в два раза больше, чем у Дариуля, но сложены они оказались не в шкафу, а лежали на камнях в пещере и полу высокими стопками и беспорядочными кучами. Почему-то я свято верил в то, что драконы живут в пещерах, вот она мне и представилась. С другой стороны, откуда бы книги? Логичнее было бы увидеть здесь горы золота и самоцветов. Впрочем, то, что я увидел, больше не менялось.
«Где же ты?» — спросил я, обращаясь в пустоту.
Пещера уходила дальше, где книг уже не лежало, и меня необъяснимо тянуло туда, во тьму. Погружаясь дальше, я терял всё больше чувств, и даже не понимал, иду или парю на расстоянии от пола. Это непередаваемое чувство абсолютной свободы без необходимости двигать глазами или дышать меня немного даже напугало, но и Страх — именно так, с большой буквы — казался тут чем-то другим. Настоящим, материальным и опасным. Как мне скоро стало понятно, его навевало моё местоположение, потому что как только я отошёл в сторону, меня охватило Смятение, и так я смог увидеть, почувствовать, осязать и даже попробовать на вкус другие чувства. Оказалось, чувство свободы не навевало никаких однозначных ощущений здесь, оно находилось не то, чтобы за гранью понимания, но в каком-то другом, совершенно мне не понятном измерении разума. Или даже вне его.
Вскоре я с сожалением понял, что, кроме как в области Страха, искать где-то ещё бесполезно. Даже печаль являла собой ощущение пустоты — ничего больше. Если бы чувствовал в этот момент своё тело, то обязательно вздохнул бы и закрыл и без того бесполезные здесь глаза.
Вернувшись на то место, откуда веяло Им, я шагнул вперёд и сразу отступил. Страх, появившись на секунду, исчез мгновенно, и я предпринял ещё одну попытку пройти. На этот раз удачно, впрочем, впереди меня ждал Ужас, нарастающий с каждым миллиметром моего продвижения, если эти мерки здесь вообще уместны. Возможно, только то, что я продвигался очень медленно, спасло меня, так как теперь я мог бороться с этим чувством, проникающим в каждый уголок моей души, и даже привыкать к нему.