Имя души
Шрифт:
«Третья темница? — подумал я, медленно уронив голову на стену, — рекорд, м-мать».
В следующее мгновение я поперхнулся от собственной слюны и закашлялся, обратив на себя внимание странного каноха. К слову, его одежда выдавала его высокое положение в обществе, пусть и выглядела старой и потрёпанной. Когда-то, возможно, она выглядела побогаче многих костюмов в Норгдусе. Карманы украшали вязаные ленты, пуговицы блестели металлом, а воротник гордо смотрел в стороны, закрывая собой плечи. Канох имел при себе и нехитро украшенные ножны, а его поношенные сапоги,
Под одеждой он имел довольно бледную кожу, почти бирюзовую, но я не сказал бы, что это выглядит жутко. Наоборот, передо мной существо, возможно, совершенно другой вид, но оно разумное.
— Но вонсрог? — произнёс он вопросительно.
— А?
— Тйи паиди можа? — кое-как по-русски выговорил он.
Мне пришлось снова до боли напрячь мозги, чтобы перевести чужую речь. С моей прошлой практики многовато времени утекло, чтобы снова привыкать к ломанной рутене, да и канох мне тогда попался, куда лучше знающий общепринятый.
Вместо ответа я попытался встать на ноги и увидел его одобрительный взгляд, когда упёрся руками в стену и сделал пару неуверенных шагов.
— Но? — спросил я с надеждой, что канох поймёт вопрос. Это местоимение я выучил накрепко.
— Мне име Готлод, — сказал он, и я с облегчением выдохнул. — Но?
— Андрей, — ответил я взаимной любезностью и споткнулся, от чего чуть не выронил ткань, которую прижимал к себе. — Куда мы?
— Но поможе мне, я поможу но, — сказал он медленно, но немного более понятно.
Последнюю фразу я расшифровал и несколько опешил. Если я правильно понял, он хотел, чтобы я помог ему, а взамен он поможет мне. Сложно сказать, что это значило, но в какой-то момент, проходя мимо факелов, я рассмотрел его лицо. Не Бор и не Корук. Даже не тот боец, который оставил мне заметный шрам на предплечье правой руки. Может, кто другой из той злополучной команды?
Так и не вспомнив, кто передо мной, я чуть постоял, отдохнул и спросил:
— Что надо делать?
— Олор… — Готлод осёкся. — Освоба ми, — еле выговорил он.
Так и не поняв его, я несколько более твёрдым шагом двинулся дальше. То, что он опознал меня, не сильно удивило. Кто знает, может, Бор как-то замешан в моём похищении? С другой стороны, его слова могли значить и худший вариант «свободы», который мне не то, чтобы нравился, но в какой-то момент я стал спокойнее относиться к возможности собственной смерти.
Пройдя очередной поворот и, увидев в конце коридора массивную дверь, через щели в которую проникал дневной свет, я понял, что выход совсем рядом, и присел отдохнуть.
— Готлод, — Он обернулся и бросил на меня спокойный взгляд. — Что-нибудь известно про яла?
— Ял? Каки йал?
Коротко рассказав ему про Халуна, я в надежде посмотрел на его задумчивое лицо.
— Нье. Прости, — ответил он, с трудом выговорив последнее слово.
— А что вообще произошло?
— Я знае толек но здесь. Ш-то был, не знае.
— Жаль, — ответил я, потирая запястья и шею. Они в этот момент отчего-то начали немилосердно
Канох, увидев, как я неловко кутаюсь в ткань, сказал:
— Жиди.
— Хорошо.
Он исчез в одной из комнат, двери которых отличались от тех, которые мы оставили позади. Здесь их сделали деревянными, кое-где среди досок даже просвечивали щели, и я предположил, что нахожусь в канцелярии темниц.
Снова вздрогнув от холода, я не выдержал и напряг магический резерв, разогрев пространство вокруг себя почти до тропических значений. Готлод, который вышел из-за двери с каким-то деревянным ящиком, похоже, даже не заметил изменения температуры, поставив принесённое передо мной.
— Твoе вещи? — спросил он, и, глянув внутрь, я усмехнулся:
— Ты мне даже оружие вернёшь?
— Oдэвай.
Ну, я и принялся «одэваться», пока не докопался до фляги. К сожалению, она оказалась пустой. Перевернув её, я не дождался даже капли и разочарованно вздохнул. В отличие от воды, еда была на месте. На ней, к счастью, следов порчи ещё не появилось, и это могло сказать, что между тем, как меня вырубили, и пробуждением здесь прошло не так много времени. Может, пара-тройка дней.
К счастью, силы постепенно возвращались, и когда вещи оказались на мне, я настолько осмелел, что отступил от каноха на шаг и, молниеносно вынув из ножен Полосатик — свой чуть загнутый меч из дамасской стали, направил его острый кончик прямо на каноха. Он не дрогнул, а лишь понимающе посмотрел мне в глаза.
— Пить? — спросил он, одной рукой отцепив от пояса бурдюк.
— Сначала ты.
Он откупорил пробку и сделал небольшой глоток, после чего бросил мне полную ёмкость. Ловко поймав её свободной рукой, я, не сводя глаз с каноха, зубами вынул пробку и отпил немного. Там и впрямь плескалась самая обыкновенная вода.
Больших иллюзий на его и на свой счёт я не строил, но раз уж дали шанс, почему бы теперь не попытаться выжить? Но, чёрт возьми, как мне не хочется снова доводить до жертв. Может, как-нибудь снова вырубить каноха и дать дёру? Сил, вероятно, не хватит, но чем чёрт не шутит?
— Анрeе, — сказал канох, вытянув руки в примирительном жесте, — я не хоче но зло. Но ви едезесь один. Но олоре. Сво-бо-ден.
Канох достал из левого украшенного кармана на камзоле какой-то блестящий в слабом свете факелов шарик, после чего до стеклянного хруста сжал его в ладони и ей же приложился к собственной шее. Глаза начали закрываться, а на лице показалась еле заметная улыбка. Когда же рука, прижатая к шее, безвольно упала, я увидел там несколько ранок от стекла, из которых спускалось несколько красных капель. Только в следующее мгновение до меня дошло, что же было в том проклятом шарике, и что канох только что сделал. Бурдюк сам собой выпал из руки, и я подбежал к телу, но ничего поделать уже не смог. Сонная артерия, к которой я машинально приложил пальцы, молчала, как и сердце каноха.