Имя мне — Легион
Шрифт:
Все свое имущество я превратил в наличные и набил ими карманы. Затем я создал себе новую биографию. Выработал множество привычек, этаких причуд, свойственных каждому человеку.
Жил я на борту «Протея», стоявшего на якоре у побережья Нью-Джерси, под прикрытием островка. «Протея» тоже не существовало в природе.
Я трудился не покладая рук и преуспел, став одним из самых удачливых «солдат удачи» на свете.
Я серьезно занялся дзюдо. Как известно, есть три школы этой борьбы: кодокан — чисто японский стиль, будоквай и школа Французской федерации. Два последних стиля похожи на первый, но отличаются более жесткими подсечками, бросками и захватами. Создатели этих школ понимали, что «чистый» стиль
На мой взгляд, это весьма неплохо, потому что я человек рослый и крепкий. Правда, когда-нибудь, возможно, мне придется пожалеть о своей лени. Когда тебе за сорок, силы уходят с каждым годом. Но если ты занимался дзюдо в стиле кодокан, ты и в восемьдесят останешься мастером. Впрочем, быть может, я наберусь терпения и лет через двадцать снова обрету форму. Не такой уж я увалень — во Французской федерации я получил черный пояс.
В свободное от физических упражнений время я прошел курс владения отмычкой. Понадобился не один месяц, чтобы я научился отпирать самый простенький замок. Я и по сей день считаю, что лучше не трогать замок, а выбить дверь ногой, взять, что тебе нужно, и дать деру.
Видимо, я рожден не для того, чтобы стать профессиональным преступником. Криминальный талант дается не каждому.
Я изучал все, что, по моему мнению, могло пригодиться. Изучал и изучаю. И хоть я считаю себя специалистом только в одной науке — науке существования «в тени», — у меня широкая эрудиция.
К тому же я обладаю важным преимуществом перед всеми остальными людьми: меня нет.
Когда мои карманы опустели, я решил обратиться к Дону Уэлшу. Я знал, кто он такой, и надеялся, что он обо мне никогда ничего не узнает. Это решение определило мой modus vivendi [6] .
6
Образ жизни (лат.)
С тех пор прошло более десяти лет, и за это время у меня не возникало претензий к Дону. Правда, пришлось-таки набраться опыта в обращении с отмычками, не говоря уже о наркотиках и «жучках». Но я не жалуюсь — работа есть работа.
Не знаю, всерьез они считали, что я блефую, или нет. Замечание о низком уровне жестокости наводило на мысль, что у них был доступ к моему досье в Центральном или к личному делу в сейфе капитана. А если они знакомы с моим личным делом, то наверняка заглядывали и в вахтенное расписание и знают, что скоро мне на вахту. А до Пробуждения остались считанные часы.
Будильник на тумбочке показывал без пяти шесть. В восемь мне предстояло заступить на вахту. Времени, чтобы добиться от гостей правдивых ответов, было в обрез.
Я ждал этой встречи целый месяц, и результат ее целиком зависел от того, удастся ли мне «расколоть» их за два часа.
Я не сомневался, что они будут тянуть время. Они знали, что я не рискну оставить их в каюте на целый день, а единственная альтернатива — выдать их корабельной охране. Но мне этого совсем не хотелось — возможно, на борту у них есть друзья. Либо сами они заранее подстраховались, сделав выводы из неудачи с «Джей-9». Еще одна диверсия — и Пробуждение Румоко, намеченное на пятнадцатое сентября, будет отложено.
Чтобы получить деньги, я должен послать Дону Уэлшу посылку. Но мне пока нечего было положить в посылочный ящик.
— Джентльмены! — Я не узнал собственного голоса — по-видимому, затормозились рефлексы. Я перестарался, сдерживая движения и речь. — Джентльмены,
— Зачем тебе это? — хмуро спросил тот, что повыше, и я впервые заметил шрам, пересекавший его верхнюю губу.
— Мне любопытно, кого так заинтересовала моя скромная персона.
— Что ты предпримешь, если мы ответим?
Я пожал плечами:
— Возможно, акт личной мести.
Высокий отрицательно покачал головой.
— Ты тоже на кого-то работаешь, — промолвил он. — Если не на правительство, то на лицо, которому мы вряд ли симпатизируем.
— То есть вы признаете, что действовали не по личным мотивам? Если не хотите сказать, кто вас нанял, скажите хотя бы, почему он заинтересован в срыве проекта.
— Нет.
— Ладно, не буду настаивать. Похоже, вы служите некой важной особе. Между прочим, я мог бы кое-что предложить в обмен на откровенность.
Тот, что пониже, засмеялся, но напарник обжег его взглядом, и он умолк.
— Хорошо, оставим эту тему, — сказал я. — Нет так нет. Поговорим о другом. Я могу выдать вас корабельной службе безопасности, обвинив только во взломе и проникновении в мою каюту. Могу даже соврать, что вы были пьяны и утверждали, что каюта принадлежит вашему приятелю, с которым вы хотите пропустить по стопочке перед сном. Что скажете?
— Так есть здесь «жучки» или нет, в конце концов? — спросил тот, что пониже. Он выглядел чуть помоложе своего приятеля.
— Конечно, нет, — отозвался тот, что повыше. — Заткнись, сделай милость.
— Что скажете? — повторил я.
Он снова покачал головой.
— В таком случае придется рассказать охране все как есть. Про наркотики, допрос и так далее. Что теперь скажете?
Тот, что повыше, подумал и опять покачал головой:
— Неужели ты это сделаешь?
— Сделаю…
Казалось, он задумался.
— А следовательно, не смогу уберечь вас от болезненных ощущений, как это ни печально. Даже если вы невосприимчивы к наркотикам, все равно больше двух дней не выдержите, потому что кроме «психотропов» к вам применят все остальные штучки. Рано или поздно вы заговорите. По мне, так лучше рано, ибо я подозреваю, что для срыва проекта вы подготовили кое-какие сюрпризы…
— Черт бы его побрал! Он слишком сообразителен!
— Скажите ему еще разок, чтобы заткнулся, — попросил я того, что повыше. — Он слишком спешит, не дает мне позабавиться… Ну так как? Выкладывайте, — продолжал я, выдержав паузу. — Я ведь все равно добьюсь ответа.