Имя нам — легион
Шрифт:
“По дороге разочарований снова, очарованный, пройду…”
Я проснулся в слезах.
Песня продолжала звучать. Этого не могло быть. Я выскочил, как ошпаренный, под морозное синее небо.
“…поутру, дорогой откровений, — там, где ветер яростен и свеж…”
Музыка доносилась со стороны реки.
Я помчался на звук.
Посреди заснеженного пляжа стоял до боли знакомый облезлый “УАЗ” с закрашенными белой краской стеклами. Из распахнутой кабины торчали длинные ноги Паоло и вырывался насмешливый голос бессменного солиста “Воскресения”:
В лад
В зыбкий час назначенных свиданий,
Снова, очарованный, пойду
По дороге разочарований.
Сно-ова, очарованный, пойду
По дороге разочарований…
Рядом с машиной стоял он, первопричина всех моих бед и несчастий, знающий меня едва ли не лучше, чем я знаю себя сам; он, любитель неожиданностей и сюрпризов, красавец мужчина, блестящий джентльмен и тонкий остряк. Большой Брат, наконец.
Проводник мой по дороге разочарований.
Игорь Игоревич собственной персоной.
На нем был шикарный долгополый серо-стальной плащ, такого же цвета шляпа с широкими полями, отглаженные черные брюки и сверкающие лаковые штиблеты. В отведенной руке дымилась неизменная кубинская сигара. Он широко улыбался.
Он еще не знал, что он уже — покойник.
Я согнул руку в запястье.
Щелкнула взведенная пружина. Рычаги мягко сместились. “Рэндал” напрягся внутри своих ножен в ожидании скорой работы.
Пришла пора сойти с дороги разочарований…
Я сжал зубы и шагнул вперед…
ЭПИЛОГ
Товарных размеров (длина 10см) раки достигают примерно за два года. При необходимости раков можно дорастить до очень крупных размеров, но они не так вкусны, как 10-сантиметровые.
Щелк! Устрашающе зазубренная клешня сомкнулась в непосредственной близости от Филиппова носа. Он отдернулся, но потом рассмеялся и погрозил владельцу клешни пальцем. Тот заворочался, поднимая быстро оседающую муть, и с достоинством побрел прочь, быстро переставляя суставчатые ножки.
— Нравится? — пропел приятный голос.
— Красивый зверек, — согласился Филипп, оборачиваясь.
Рядом с ним стояла тоненькая девушка в строгом деловом костюме. Несмотря на излишнюю, по мнению Филиппа, официальность одежды, девушка была очаровательна. Филипп повел плечами и тряхнул головой, поправляя волосы. Он широко улыбнулся. Он приосанился и надул грудь. Он скосил глаза на пол, примеряясь, удастся ли пасть на колено в случае чего. Пол был чистым.
— Cardiosoma arratum, таиландский краб, — сказала девушка. — Строго говоря, ракообразные зверями не являются. Позвольте поинтересоваться, — спросила она мягко, но с нажимом, — вы к нам зашли только на аквариум полюбопытствовать, или вас привело дело?
Филипп решил погодить падать на колени.
— И по делу тоже, — сказал он. — Но аквариум уж больно хорош! У вас в нем акулы, часом, не живут? — Он провел рукой по стеклянной стене, за которой бурлила водная жизнь, умело подсвеченная и декорированная. — Вот бы посмотреть…
— Небольшая кошачья акула есть в кабинете управляющего, — сказала девушка, — а
— А он в курсе, что вы его так зовете? — спросил Филипп. — Управляющий?
— Разумеется. — Хладнокровно отреагировала девушка и посмотрела на него в упор. Долго-долго. Так долго, что коренастый охранник в камуфляже с “Клином” под мышкой начал подниматься со стула.
Филипп понял, что его сейчас могут просто-напросто выставить, и протянул девушке цветной глянцевый прямоугольник кредитной карточки.
— Счет открыт не то в Люксембурге, не то в Монако, не то вовсе в Лихтенштейне, но мне сказали, что ваш банк работает с такими.
— Работает, — в голосе девушки появились теплые нотки.
— Проверьте, пожалуйста, что там у меня накопилось.
Девушка прошла за прозрачную дверь. Охранник успокоился и вновь развалился на своем сиденье. Филипп усмехнулся. Слева аквариум с рыбками и крабами, справа — с кассирами и контролерами.
Девушка подошла к одной из полудюжины работниц и что-то сказала ей, передавая тоненькими симпатичными пальчиками кредитку. Та принялась ловко стучать по клавиатуре компьютера, а девушка занялась какими-то бумагами. Через секунду работница прекратила стучать и уставилась на экран. Затем на Филиппа. Затем снова на экран. Затем она издала какой-то возглас, отзвук которого донесся даже сквозь броневое стекло. Девушка отвлеклась от бумаг, бросила на экран нарочито безразличный взгляд, и тут брови ее заметно приподнялись. Филипп, исподтишка поглядывающий на нее, тут же отвернулся и поискал глазами оранжево-красно-фиолетового Cardiosoma arratum. Арратум, оказывается, поймал клешней чуть меньшего, чем он сам, сородича и пытался не то перевернуть его вверх тормашками, не то выковырять из панциря. Сородич яростно сопротивлялся.
— Счет открыт в Швейцарии, и сумма на нем весьма приличная, — сказала девушка, возвращая ему карточку. — Весьма. Двести пятьдесят тысяч в общеевропейской валюте.
— Серьезно?! — восхитился Филипп. — Не обманули макаронники. А я, признаться, им не поверил. Подумаешь, муфту изобрел… Вот скажите, мадемуазель, — он посмотрел на девушку, — вы бы заплатили за обгонную муфту, хоть бы и самую распрекрасную, двести тысяч?
Девушка пожала плечиком. Отлично это у нее получилось, изящно и не жеманно ничуть.
— Я совершенно не разбираюсь в муфтах, — сказала она. — Особенно в обгонных. Но зато я совершенно точно знаю, что никто и никогда не отдаст таких денег просто за красивые глаза.
— Спасибо, — сказал Филипп. — Они что, в самом деле красивые?
— Да, — сказала девушка, — в самом деле. — И неожиданно добавила: — Скажите, вы действительно хотите посмотреть акулу?
Филипп кивнул.
— Пойдемте, — сказала девушка.
Филипп на ходу оглядывал себя и понимал, что дело плохо. Наряд для посещения кабинета управляющего солидным банком был совсем неподходящим. Абсолютно. Ботинки — хоть и начищенные, но откровенно военного образца, джинсы — довольно поношенные, свободный свитер бабушкиной вязки под горло, кожаная куртка возраста, близкого к предпенсионному. “Ох и попрет нас банкир, — подумал он. — Да взашей! И девчонке достанется”.