Имя России. Сталин
Шрифт:
Это они, вместо того чтобы отдавать делу государственного управления и развития вверенного им государства — как это делал Сталин — все свои силы и всё свое время, тешили гордыню, устраивали смотры, ублажали элиту, закатывали балы, строили любовницам хоромы, попустительствовали казнокрадам… А Россией занимались так — между делом. И даже когда занимались ей, делали это до преступного бездарно!
Что оставалось делать Сталину после того, как он ознакомился с докладной Немчинова?
Ещё 13 февраля Сталин заявлял:
«Разговоры о том, что мы будто бы
Теперь же он узнал из записки Немчинова, что в урожайном 1926 году село произвело 65,5 миллиона тонн зерна — на 25 миллионов тонн больше, чем в хороший год до революции, а продано было всего 7,4 миллиона тонн. Собственно, саму цифру Сталин знал и до этого, но общую картину и её анализ мог дать лишь умный и хорошо знающий проблему профессионал. Выдающийся профессионал Немчинов общий анализ проблемы и дал.
Решение же проблемы должен был дать политик, глава государства. То есть Сталин. Через год начиналась первая пятилетка с её неизбежным увеличением городского населения… Да и без этого к концу 1928 года в городах пришлось ввести хлебные карточки.
Что оставалось Сталину, да и вообще любому ответственному перед прошлым и будущим России государственному деятелю?
Отказаться от форсированной индустриализации? Это означало, скорее всего, безнаказанную оккупацию России в перспективе ближайших пяти-десяти лет.
Восстановить те хозяйства, которые давали до 1917 года почти весь товарный хлеб? Это означало, по сути, возврат к капитализму, то есть возврат к ситуации, когда кто-то жрал устрицы в Париже, а кто-то не имел к столу даже чайной ложечки сахара. Этого Россия, пережившая три революции и две войны, позволить себе уже не могла и не позволила бы этого Сталину.
Да и он сам на это не пошёл бы — он что, за это харкал кровью на сорокаградусном морозе в Туруханском крае?
Так что же оставалось Сталину и России?
А то, что Сталин и народ Ивана да Марьи и сделали: преодолевая сопротивление Ванек и Манек всех уровней, они в кратчайшие сроки создали такое сельское хозяйство, которое смогло накормить и село, и город…
ПРИЧЁМ СТАЛИН — это коллективизация. А волкогоновы и радзинские того времени — это её намеренные «перегибы». Хотя хватало перегибов и ненамеренных, потому что наиболее «виновной» в эксцессах коллективизации, а точнее — без вины виноватой, оказалась извечная темнота крестьянской массы — как части тех, кто одобрил коллективизацию и активно в ней участвовал, так и тех, кто её вначале не принял и ей противодействовал.
Скажем, в 1929 году — в году, по точному выражению Сталина, «великого перелома» — в стране было (между прочим, все сведения взяты из массового календаря-справочника на 1941 год) почти тридцать пять миллионов лошадей.
А в 1932 году — всего двадцать миллионов.
Овец с козами стало за два года меньше на две трети, свиней — наполовину, коров — на треть. Их вырезали сами крестьяне!
Но
Вдумайся, читатель! Десятки миллионов зарезанных в одночасье, то есть по сути загубленных голов скота! Вот цена упрямой «единоличности» середняка и классового сопротивления кулака. И это же — одна из причин скудного народного стола в тридцатые годы, одна из причин голода 1933 года…
А вот ещё цифры.
Частные, относящиеся к одной лишь местности, но — красноречивые.
Несколько лет в селе Новики Рязанского уезда оперировала банда в 35 человек. 38 краж, 28 поджогов, 13 убийств, 11 избиений, 3 вооружённых налёта. «Кроме того, — писала «Вечерняя Москва» 17 ноября 1928 года, — бандиты преследовали и избивали комсомольцев, загнав ячейку в подполье. Запуганное население молчало».
Неумение народа думать, его неспособность верно оценить ситуацию и видеть перспективу — страшные вещи, страшные прежде всего для самого народа.
Скажем, в 1991 году это неумение привело к реализации самых злых замыслов врагов России и дало начало тем гибельным процессам, которые развиваются в пределах границ СССР и вне их по сей день. Причём страшный для народов СССР «момент истины» ещё впереди — когда начнут вымирать профессионалы, когда начнут быстро распадаться уже сегодня распадающиеся общественные связи, когда углеводородную энергетику (на нефти) сменит водородная энергетика (на водороде) и дутое «нефтяное» «благополучие» «россиян» в считаные годы лопнет…
Так ведь и будет — если народы СССР не одумаются хотя бы на краю пропасти.
Для тогдашних крестьян «момент истины» — но благодетельный — был тоже впереди, и потом они будут говорить: «Перед войной мы начали жить…»
А в реальном масштабе времени было всякое…
Историк Вадим Валерианович Кожинов в своих оценках, как на мой вкус, точен далеко не всегда. Однако его книги содержат много интересных фактов. Относятся к ним и данные, которые В.В. Кожинов приводит со ссылкой на крайне малотиражную книгу современного тюменского писателя К.Я. Лагунова о Тобольском крестьянском восстании 1921 года.
Далее я цитирую книгу Лагунова по книге В.В. Кожинова «Правда сталинских репрессий»:
«Дикая ярость, невиданные зверства и жестокость — вот что отличало крестьянское восстание 1921 года… Коммунистов не расстреливают, а распиливают пилами или обливают холодной водой и замораживают. А ещё разбивали дубинами черепа; заживо сжигали; вспарывали животы, набивая в брюшную полость зерно и мякину; волочили за скачущей лошадью; протыкали кольями, вилами, раскалёнными пиками; разбивали молотками половые органы; топили в прорубях и колодцах. Трудно представить и описать все те нечеловеческие муки и пытки, через которые по пути к смерти прошли коммунисты и все те, кто хоть как-то проявлял благожелательное отношение к Советской власти…»