Имя твое – номер
Шрифт:
Романов: «На видеокамеру?»
Левкоев: «На тепловизионный прибор. Собственно, то же устройство улучшения изображения, но со своими нюансами».
Романов: «О’кей, жди меня в восемь».
Жуков и верил, и нет, что слышал голос Романова, который снова не «постеснялся» позвонить. Курбатов для него – просто номер. Последний. Ему можно не дергаться раньше времени. Как и Вихляеву.
Виталий спохватился. Позвонил своему подчиненному, который, судя по времени, находился
До дома Курбатова было метров восемьсот. В трехстах метрах от дома – шлагбаум, пост вневедомственной охраны.
Костя выбросил окурок в траву, встал, затоптал его. Сел за руль и приготовил к работе автомат «9А». К посту подъехал не спеша, не превышая установленную на этом участке дороги скорость сорок километров в час.
– Руль не регулируется по вылету. Потому неудобно для рослых водителей.
Жуков не сразу сообразил, кто с ним разговаривает. Состояние такое, что поверил бы: сам с собой.
Он в это время уже не делал обход, перестал инструктировать подчиненных, чтобы не нервировать их и не стать глупцом в их глазах.
Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что с таким численным составом – около тридцати человек, он готовит засаду на одного человека. Наконец нашел ту занозу, которая ему мешала, и выдрал ее. Он гонялся за именем. Когда, где и по каким причинам «загремела» фамилия Романова, его уже не интересовало. Его привела в прежнее состояние одна лишь эта мысль. Но он, отчитываясь перед шефом и в присутствии подчиненных, намеренно не назовет ее. Он просто скажет: «Я взял его». Эти противоречия настроили его на боевой лад, невидимые насосы выдули из головы все лишнее, прочистили систему под названием «нервная».
К черту инструкции. Ноль внимания на подчиненных. Двое здоровяков заняли места в помещении для сварочных работ. Именно там Жуков услышал что-то о руле, который не регулируется по вылету. Оказывается, за ним ходил Левкоев. Взяв на себя роль гида, он указал на будущую машину – металлический каркас «без окон, без дверей».
– Тюнинговая машина будет.
– Что?
– На детали ушли пять штук баксов. И еще столько уйдут. Плюс работа.
– Что в ней такого интересного? – нехотя поддержал разговор Жуков вроде как в благодарность этому человеку, который помогал ему поставить точку в деле Романова.
– В багажнике мы поставим баллон с закисью азота. Стоимость – восемьсот долларов. Сидишь за рулем, мало скорости – щелкаешь тумблером и получаешь дополнительные сто лошадиных сил. Подхват закиси азота происходит на высоких оборотах двигателя и где-то в начале 220–250 километров в час. Беда – поршни перегреваются, прогорают. И – снова к нам. У нас один из немногих сервисов, где практикуется термитная сварка.
Навстречу остановившейся машине вышел постовой: лет тридцати, с пивным животом, одетый в темно – синюю униформу. Жестом руки и недовольным взглядом Игорь Климов показал: «Выключи свет». Костя выполнил приказ, оставляя лишь габариты.
Второй постовой
– Документы, – потребовал Климов, подходя к двери и наклоняясь.
– Одну секунду, – остановил его Романов. – Я позвоню Михаилу Георгиевичу Курбатову.
– Извини брат, но хоть Леониду Ильичу Брежневу. Твоей машины нет в списке, даже проверять не буду.
Постовые чувствовали себя на этом посту как за каменной стеной. Простые смертные здесь не ездят. Крутые заезжие могли нахамить, но тут же нарваться на обратное хамство. А разборок в этом тихом уголке не любил никто: ни депутаты, ни звезды эстрады, ни их ласковые собаки и злые телохранители.
А Климов тем временем вспоминал, где мог видеть этого парня. Может, действительно он бывает у Курбатова?
– Какая сварка? – спросил Жуков. Он еще не получил подтверждения на свой вопрос, но ощутил внутри холодок.
– Термитная, – повторил Токарь. – Температура горения две с половиной тысячи градусов.
– Где… – с напряжением в голосе спросил Жуков. – Где вы храните термит?
Мастер указал рукой:
– Здесь.
Жуков уставился на емкость, похожую на деревенский ларь. Понятно, что туда не попадет ни одна искра от сварки. Но вдруг пожар? Хотя пожар, он и есть пожар, что первой, что пятой категории сложности.
Сложности.
Жуков открыл крышку. Зачем-то закрыл нос и рот носовым платком, словно обследовал ящик с горчицей. Заглянул в один угол, в другой, в третий… и заметил черный провод. Приподнял полупустой мешок и увидел за ним то, что называется радиоуправляемым замыкателем…
Он протянул к нему руку. Стараясь не сдвинуть с места, только надавливая сверху на телефон и детонатор, он отсоединил провод от телефона. Вздохнул – но отнюдь не с облегчением. Подобный вздох родился бы в его груди, не будь рядом с ним почти всего личного состава. Он еще никого не предупредил. Не мог объяснить себе: не успел, не захотел, не сообразил… Вот сейчас пора предупредить их, крикнуть во все горло: «На улицу, живо! Здание заминировано!»
Но выкрику помешала какая-то шалая мысль, рожденная не просто так. Находясь в сильнейшем нервном состоянии, на грани срыва, он, отсоединив провод, подумал о том, что обезвредил мину. Он только сейчас разглядел, что держал в руках – тонкий провод с характерным разъемом для подзарядки. Но в самой батарейке, оставшейся в замыкателе, заряда хватит, чтобы сработал детонатор и активизировал десятки килограммов зажигательной смеси, основного взрывного вещества.
– Назад, – тихо прошептал Жуков.
И выкрикнул, срывая голос:
– Всем назад!
Романов видел состояние постового и оценил его по-своему: в голове у него щелкнуло, будто взвели курок, но удерживало и не давало прогреметь истине.
– Через минуту твой список пополнится, – успокоил он его.
Романов набрал номер «приемника» в «Шерифе» и, помедлив мгновение, нажал на клавишу. Сигнал прошел, приемник передал часть своей энергии электродетонатору…
Жуков протянул руку к замыкателю и вздрогнул, когда дисплей на мобильнике вспыхнул желтым светом.