Имя Зверя. Том 1. Взглянуть в бездну
Шрифт:
Сидха Нэисс окончательно уверилась сама и уверяла всех, готовых её слушать, что леса на Смарагде, мол, куда древнее всех прочих лесов, ей ведомых, и совсем не похожи на обычные чащи в других местах. Мэтр-командор Ксарбирус вставлял ироничные замечания об «эндемичной флоре» и отсутствии «экзогенных инвазивных видов» («Шо?!» – «Ах, долго объяснять, мой дорогой Брабер!»). Стайни дважды чудом избежала самое меньшее серьёзных увечий, когда безобидные на первый взгляд лианы кидались вдруг на неё, подобно змеям. Гном беспокоился тоже, постоянно уставившись в свой «находитель демонов»: золотистая и чёрная порции песка
– Уж не Гниль ли он нам предрекает? – вспомнила недавние события сидха.
– Уже сколько прошли, а никаких следов не видели, – заметил Брабер.
– Вот и принесём… на хвосте, или дхусс за собой притащит. Забыли Гиалмар, как с ним вместе шли? Далеко ещё Тёрн-то, кстати, мэтр?
– Уже не слишком, – Ксарбирус вытер пот со лба. – Надеюсь, скоро с ним свидимся, друзья мои.
«Эх, Некрополис, Некрополис. Диковинная ты страна», – думал Дигвил Деррано, сидя в покойном кресле роскошного дилижанса. Мастера Смерти не скупились для тех, кого считали нужными, полезными или хотя бы «могущими оказаться небезвредными» для их цели.
Рыцаря снабдили внушительной подорожной, так что станционные смотрители только раскрывали рты, уставясь на многоцветные печати, малиновые шнурки замысловатого плетения и прочие ухищрения писарской науки высшего разряда.
Дилижанс мягко скользил по прекрасной дороге, прямиком к столице. Дигвил не мог удержаться – почти не отлипал от окна. Прошлый раз отмеривал лиги ногами, тащился от одной почтовой станции до другой, колол дрова, копал землю, сгребал мусор под пустыми, холодными взглядами местных зомби, коим поручили другую работу. Тогда виделось одно, теперь совсем другое. Глаз рыцаря мог оценить ширину трактов, удобство переправ, устроенность застав: Некрополис словно готовился, в случае чего, обороняться на всех направлениях.
И то верно – как соседи-то, верные чада Ом-Прокреатора, терпят столь вопиющее осквернение Божественного замысла? Ходячих мертвяков, подъятых из могил или, того хуже, зомбированных при жизни? А ну как соберутся с силами, вступят в альянс с Навсинаем да и ударят со всех сторон? Что тогда?..
…А тогда их и встретят полки, быстро и споро марширующие по мощёным трактам от одной размеченной и устроенной стоянки до другой. Переходы сосчитаны точно, и всё потребное заготовлено заранее. И кто знает, сколь много живых ратников потребуется, чтобы пройти от границы до самого сердца Некрополиса?
И всё-таки, всё-таки, кажется ему или на самом деле зомби-работников стало совсем мало, а вместо них появились скромно, чтобы не сказать – бедно, одетые живые? Остальные все отправились туда, на Делхар? Но зомби-землекопа совсем не просто превратить в копейщика или щитоносца, это не люди-рекруты, способные быстро учиться.
Поздняя осень Некрополиса щедро поливала дорогу дождём, дыша холодными ветрами с моря Тысячи Бухт, но внутри шикарного дилижанса топилась печка, позвякивал походный чайник, закреплённый специальными дугами, вкусно пахло свежим хлебом, принятым на последней станции. Кучер и берейтор были внимательны, но без угодливости – мол, мы своё место знаем, однако ноги о нас никто вытирать не будет. Благородных у нас нету, запомни это, гость дорогой.
Дигвил помнил. Помнил и себя, горячащего гайто, несущегося
Дигвил не выдержал – поморщился. От себя тогдашнего тошнило. Подумать только, ведь всего этого ужаса могло не быть. Если бы только он двинул Байгли под дых и прорычал что-нибудь вроде: «Пальцем её тронешь – на куски порву, не посмотрю, что брат!»
Эх, не сделал. Не понял, не углядел, не распознал. Не различил в молоденькой «воспитаннице», приехавшей в Деркоор двенадцатилетним сорванцом, несгибаемый стальной стержень. Не дотумкал, как говорили серфы, что Алиедора скорее погибнет, чем допустит насилие над собой. И теперь вот неведомо где и жена, и дети, и домочадцы, и отец, и даже этот болван Байгли, которому за все его художества стоило не то что прутьев всыпать, а вообще голову оторвать.
Тьфу, пропасть. Хватит уже травить себе душу, Дигвил. Рыцарь ты или кто? Пусть даже от всего оружия или фамильных доспехов осталось одно кольцо…
– Приехали, сударь. – Возница распахнул дверцу дилижанса, поклонился вежливо, но без подобострастия. – Некрополис. Велено вас до самой Гильдии Мастеров сопроводить.
– До Гильдии? Почему до Гильдии? У меня подорожная…
– То нам ведомо, сударь. Подорожная у вас в порядке полном, до самого Скришшара и Долье, если потребуется. Просто Гильдия желает встречи.
Когда Гильдия Мастеров чего-то просит, ей лучше не противиться.
Мрачная громада чёрных стен цитадели. Рассёкшие её белые росчерки камня. Узкий коридор – и пустота, пустота, пустота…
Его вёл молодой Мастер в плаще и капюшоне, лишь изредка произносивший односложно: «прямо», «направо», «налево», «вниз».
«Вниз» повторялось чаще всего.
Был бы я магом, сокрушался про себя Дигвил, сколько бы, наверное, уже узнал бы, сколько всего почувствовал-уловил! А так просто тащусь по бесконечным лестницам и думаю, как обратно выходить стану. Сыровато у вас тут, в глубине, и факелы такие, что, похоже, сто лет не меняли, только тряпьё новое накручивали да маслом пропитывали.
– Сударь Деррано, сюда, прошу, – провожатый распахнул очередную дверь из кованого железа и исчез, словно растворившись во мраке.
– Входите, Дигвил, – произнёс голос, несомненно, человека немолодого, но ещё и далеко не дряхлого старца. – С прибытием, как говорится.
– Благодарю. Сударь?..
– Латариус. Мастер Латариус.
– Благодарю, Мастер Латариус, – счёл нужным повторить рыцарь.
Келья была крошечной, в ней ничего, кроме лишь жёсткой лавки, не имелось. Камера? Здесь держали пленников? Ничего себе, у нас в Деркооре темницы куда просторнее…
– Садитесь, Дигвил. У нас всё по-простому. С дороги ничем не угощаю, простите великодушно. Потом уж отобедаете, как полагается, и не в моём обществе. Оно, как установлено многочисленными опытами, никак не способствует приятному пищеварению у гостей.
– Я ведь уже всё рассказал, досточтимый Мастер Латариус.
– Не сомневаюсь. И знаю, что эту фразу вы уже повторили много раз. Но… видите ли, отбросив всякие недомолвки и словесные игры, Алиедора – моя воспитанница. Я учил её здесь, в Некрополисе. Сделал её Гончей. Лучшей из всех, что были.