Инь, янь и всякая дрянь
Шрифт:
– Супер, – согласился Леша, усаживаясь на табуретку.
– Тебя не смущает, что мы в жилом доме снимаем? – зачирикала я, вытаскивая из шкафчика банку с кофе. – Забыла тебя предупредить, что не в павильоне работаем. Квартирку-то снять дешевле, а «Сладкий сок» только раскручивается. Но у нас большое будущее.
– Мне однофигственно, – неконфликтно ответил Леша, – лишь бы бабки платили.
Я налила в чашки кипяток и бросила взгляд на стенные часы.
– Вау! Десять минут девятого! По телику сейчас мультик покажут – про Спонж
Леша засмеялся.
– Ну вот, – надулась я, – начинается… Хотя, конечно, это забавно, когда взрослой тетке нравится фильм для малышей. У меня и диски с мультиками есть, я их всегда для подъема настроения смотрю.
Алексей отхлебнул кофе.
– Да я сам от Боба фанатею. Собираю сериальные игрушки, у меня все герои есть – мистер Крабс, Патрик, Сквидварт.
– Вау! – запищала я. – Круто! Может, махнемся? Я давно хочу найти Патрика и не могу.
– Нет, – помотал головой Алексей, – у меня один экземпляр.
– Ой! – ахнула я.
– Что? – насторожился парень.
– Слушай, извини, конечно, но у тебя тут шрам… от губы к уху… Черт! В агентстве мне ничего про отметину не сказали. М-да, плохо…
– Никак не пойму проблему, – нахмурился Алексей.
– Мы хотим снять ролик, – протянула я, – но в планах гигантская кампания: билборды, стикеры, воблеры… Я думала, ты станешь нашим лицом… но твое лицо не очень наше лицо… извини, если путано объясняю.
– А что с моим лицом? – дернул верхней губой Алексей.
– Шрам! Он помешает!
– Нашла проблему… – засмеялся мачо и раскрыл кейс. – А грим на что? Ты че, первый раз рекламу делаешь? Ща заштукатурюсь, и все.
Из прихожей послышался звонок.
– Явились, сволочи! – подпрыгнула я. – Пойду открою.
– А я пока морду замажу, – откликнулся Леша.
Кивнув, я побежала в прихожую, распахнула дверь и стала возмущаться:
– Совесть есть? На часы смотрели?
– Пробки на шоссе, ваще не проехать! – пропыхтел Гри, втаскивая штативы. – Да еще вон эта коза опоздала.
– Сам козел, – немедленно откликнулась Марта. – Где в этой, блин, пещере переодеться?
– Иди в комнату, – велела я.
– Фу, как тут воняет… – заныла Карц. – Ну почему мы вечно на помойках каких-то снимаем?
– Потому что Голливуд Спилберг занял, – заорал Коробков, ставя в коридоре большие туго набитые черные сумки.
– А где гример? Костюмер? – принялась звездить Марта. – Не понимаю!
– Спокойно, – бормотнул Чеслав, до сих пор молча наблюдавший за процессом, – слушать меня. Ты, девушка, иди переодевайся. И не растопыривай когти, помни: ты стоишь десять гринов в день. Начнешь фасон давить, выгоню и с улицы любую дуру приведу. А вы, парни, на площадку. Раньше начнем, быстрее закончим. Не блокбастер мутим! Ну, шевелимся, уан, ту, фри… побежали…
– Вообще-то здесь главная я! – заявила я.
– Да? – изумился Чеслав. – Круто! Ты ваще кто?
– На минуточку твой заказчик!
–
Я закатила глаза и вернулась на кухню.
– Ну и как я заштукатурился? – спросил Леша.
– Супер! – без всякой фальши признала я. – Ничего не видно!
– Говорил же! Теперь объясни, чего делаем.
– Актерскую задачу ставлю я, – с пафосом заявил Чеслав, входя в кухню. – У нас отличная задумка. Ты преступник! Сможешь изобразить убийцу?
– А то, – презрительно повел плечом Леша. – Между прочим, я роль получил в сериале про ментов. Буду там супер-пупер-киллера играть.
– Главное, у меня нормально сработай, – перебил его Чеслав. – Эй, девушка!
– Ты ко мне обращаешься? – обозлилась я.
– Нет, к плите, – схамил Чеслав. – Выйди-ка, парню переодеться надо.
– Пжалста… – фыркнула я и ушла в комнату.
Примерно через полчаса съемочная площадка была полностью готова.
– Пора начинать! – заорал Гри, стоя за камерой. – Хорош волынить, у меня сегодня еще две съемки.
Дверь отворилась, появился Леша, с головы до ног одетый в черное. Парень сначала бойко вошел в комнату, потом вдруг замер и с легкой растерянностью спросил:
– Этта что?
Чеслав вышел на середину «съемочной площадки» и быстро потер руки.
– Не понял? Смотри. На стуле сидит черноволосая девушка, ее лицо покрыто синяками и ссадинами, рот, вернее, все пространство от носа до подбородка заклеено скотчем. Жертва крепко привязана к стулу, на ней блузка цвета слоновой кости. Твое дело подойти к ней, приставить пистолет к груди, сказать: «Срок закончился. Думаю, тебе придется искать новую жену, эта уже пришла в негодность!» Затем ты приставляешь к груди девицы пистолет и… бабах! Ну а потом девушка поднимает руки и говорит: «Сладкий сок – это мир приключений». Ну? Чего замер?
– Жесть… – прошептал Леша. – Ну ваще!
– Тебе не нравится сценарий? – вздернул брови Чеслав. – Собственно, никто тут мнением актера не интересуется. Ты, Копылов, подписал контракт на съемки, ежели не можешь сыграть, плати неустойку.
– Нет, нет, – хриплым голосом проговорил Леша, – я готов. Просто, блин, жесть!
– Хватит бубнить, начинай! – обозлился Чеслав и сунул в руку парня пистолет. – Мотор! Пошел!
Коротков щелкнул хлопушкой и проорал:
– «Сладкий сок» – дубль один!
Копылов подошел к стулу, неуверенно вытянул руку, приблизил оружие к груди Марты и, не очень четко промямлив текст, дернул пальцем.
– Бам! – прогудело в комнате.
Я невольно зажала уши руками. Вот уж не предполагала, что выстрел столь оглушителен!
Марта вскрикнула, дернулась, ее голова упала на грудь, по светлой ткани блузки стало растекаться красное пятно, оно делалось шире, шире, шире…
– Она… она… – завизжал Леша, отбрасывая от себя пистолет, словно ядовитую змею.