Иная терра.Трилогия
Шрифт:
В голове суматошно проносились обрывки мыслей, пытаясь выстроиться в хоть какую-нибудь схему поведения. Но для того, чтобы строить схему, нужно было хотя бы представлять, что именно удалось паскудному ректору выжать из бедной Виктории, которая сейчас, судя по судорожным рыданиям и ее старательным попыткам избегать смотреть Стасу в глаза, хотела только удавиться со стыда. «Сволочь, зачем же девочке так нервы трепать? — мельком подумал он. — Тебя, гадину, за одно только это стулом огреть стоило».
А схема тем временем категорически отказывалась выстраиваться, ссылаясь на недостаток информации. Пришлось действовать наобум, экспромтом.
— Э… В смысле, господин ректор? — сыграл дурачка Ветровский, демонстративно делая вид, что не понимает ни о чем говорит «господин ректор», чтоб ему сдохнуть, ни
— Не валяйте дурака, молодой человек, — поморщился Павел Георгиевич, и тут же снова улыбнулся. — Давайте так: вы мне честно все рассказываете, а я в свою очередь постараюсь сделать так, чтобы вас все же не исключили из института, хотя признаюсь — это будет делом нелегким, и какие-либо гарантии я смогу вам давать только при условии вашей искренности и откровенности. Что это за книга и как она попала к вам в руки?
Минут пять Стас старательно мялся и отнекивался, а потом «раскололся».
— Ну… я даже не знаю, как это сказать… Господин ректор, если я расскажу правду, вы точно поможете мне остаться в институте? Хорошо, хорошо, я все расскажу…
Книга? Да, я знаю, что она запрещенная, и даже понимаю, почему. Да, там вредные идеи и вообще, книга очень неправильная и сама по себе опасная, я все это понимаю, но поймите и вы! Я с детства увлекаюсь фантастикой двадцатого века, мне нравится стиль и слог авторов того времени, нет-нет, что вы — только сюжет и слог! Идеи там сплошь все дурацкие и разрушительные, я частенько смеялся над ними, но тогда это было модно, вот авторы и писали… Разумеется, я нисколько не согласен с автором этой книги, то, что он пишет — это полная ересь и ерунда, но вот сюжет там интересный… Хотите, расскажу? Он такого накрутил — не оторваться! Если бы еще не идеи дурацкие… Откуда? Павел Георгиевич, простите, мне стыдно об этом говорить… Нет, нет, не просите! Ладно, скажу: Я ее… ну… украл, короче. Ехал в метро в институт — да, еще давно, когда я жил не в общежитии. В общем, ехал я на занятия, народу много было, все своими делами заняты. Я у дверей стоял, а рядом парень какой-то ехал, конспект читал. А сумку, из которой конспект достал, забыл закрыть. Я и вижу знакомые лейблы — ну, название издательства, логотип серии, вот они — и понимаю, что это какая-то старая фантастика, которой я не читал. Ну я сидел, смотрел, завидовал… а тут он вскочил, и выбежал, видимо, чуть станцию не проехал. А я в последний момент выхватил книжку из сумки, он и не заметил ничего… Я же не знал, что она запрещенная! Это потом уже выяснил… Зачем Вике давал? Нет, я не хочу при ней об этом говорить. Павел Георгиевич, ну поймите же меня, не могу я при девушке о ней такое говорить! Да, Галина Викторовна, был бы вам очень благодарен. Нет, что вы, мне всего минутку надо, я уверен, Павел Георгиевич меня поймет! Спасибо. Понимаете, Вика мне очень нравится, я хотел бы с ней встречаться, но у нас слишком разные интересы во всем, что не касается психологии. Я пытаюсь разобраться в том, что ее интересует, и она в ответ изучает то, что интересно мне, в том числе — старую фантастику. Только она сама об этом не очень знает, я пока не говорил, что она мне так нравится. Да, это первая книга, которую я ей дал. Просто у меня другой под рукой не было! Конечно, Галина Викторовна, заходите, я уже все объяснил.
Организация? Помилуйте, Павел Георгиевич! Я понимаю, молодежь ведется на красивые слова, но вы ведь взрослый, умный человек! Понимаете, у меня есть друзья, с моего факультета и с других… и мы все не хотим до конца жизни работать на корпорации. Мы хотим создать свою компанию, владеющую пансионами для детей. Но нам позарез нужен опыт, а удобнее всего его набираться в детских домах. Да, мы тратим на это свои деньги, но эти деньги к нам вернутся, едва мы откроем первый пансион. Павел Георгиевич, кстати, раз уж об этом зашла речь… Вы не хотите нам потом помочь? Ну, проконсультировать, и тому подобное — мы хоть и набираемся опыта, но вы уже двадцать лет руководите ВИПом, у вас этого опыта несравнимо больше… Разумеется, мы не останемся в долгу. А организация, красивые слова, и все прочее — это просто прикрытие нашей практики. Да и друзей-знакомых полезных завести — тоже хорошее дело. Да, название взято из этой книги. Не знаю, просто красиво — «Серебряный Ветер». Ну я же вам
Спасибо вам большое! Я так и думал, что уж вы-то поймете меня правильно. Я так рад, что вы во всем разобрались… Вика просто неправильно меня поняла, только и всего! Спасибо! Так я могу в дальнейшем просить вас о некоторых консультациях? Нам очень важно мнение такого выдающегося специалиста, как вы. Ой, кто-то в дверь стучит. Это, наверное, тот молодой человек из инспекционной бригады.
«Черт, если он нашел файлы по Ордену — мне крышка…»
Ничего запрещенного? Ну я же говорил вам! Простите за наглую просьбу, но… пожалуйста, можно я заберу книгу? Это же потрясающий раритет! Конечно, никто больше не увидит ее. Я буду осторожен. Могу быть свободным? А… Вика? Да, конечно, я ее провожу! Ну, милая, не плачь, все в порядке, ты же видишь, Павел Георгиевич прекрасно меня понял, все хорошо, не плачь, пойдем…
Вика, возьми себя в руки. Все, вот твоя комната, умойся и пойдем поговорим. Не смотри ты на меня, как на предателя! Нет, ты не так меня поняла…
Ну вот. Чуть что — дверью хлопать. Ничего, наверное, это просто от нервов. А ведь у меня тоже нервы! А кого это волнует? Черт с ним, успокоится — поговорим.
К черту все. И эссе тоже к черту. Напиться, что ли? Гранд, ну что же ты так не вовремя пропал…
V. V
«Время шло, и вот
— Час расплаты настал!»
— Мам, мне нужны джинсы.
— Костя, твои брючки еще почти целы. А на коленке я поставила заплатку.
— Но мне нужны джинсы! Меня уже в школе дразнят, что я нищий и бомж вообще…
— Я же тебе купила новый пенал, — устало вздыхает мать. — Тот самый, который ты хотел, импортный. У нас сейчас нет денег на джинсы, они дорогие. А у тебя еще есть брюки.
— Брючки сейчас никто не носит! — высокий для своих лет мальчик презрительно оттопыривает губу — научился этому жесту у одноклассника Вити, сына директора хлебозавода. Витя всегда так делал, когда хвастался чем-то новеньким, будь то пенал, импортная дорогая авторучка, настоящие немецкие джинсы или что-то еще, а что-то новенькое у него появлялось почти ежедневно.
— Костя, у нас нет денег!
— Ну почему мир так несправедлив? — трагически восклицает третьеклассник Костя, запрокидывая голову. Этот жест он подхватил у Ирочки, одноклассницы, дочери довольно известной в определенных кругах актрисы. — Почему одни дети рождаются в нормальных, полных семьях у богатых родителей, а другие — у нищенок непонятно от кого?!
— Костя, как тебе не стыдно! — восклицает мать, отшатнувшись, словно ее ударили. В глазах бедной женщины медленно закипают слезы. — Как ты можешь такое говорить?
— Но ведь это правда, — искренне недоумевает мальчик. — Ты же не знаешь, где мой отец, так? Сказки о летчике-герое оставь для маленьких, а я уже взрослый, чтобы понимать, что к чему.
Ни слова не говоря, она разворачивается и выходит из комнаты.
На следующий день она пришла с работы поздно, гораздо позднее обычного. Костя едва поднял глаза от книги, которую дал почитать Витя — книжка была интересная, про богатых — отметил, что мать без сумки с продуктами, но с каким-то пакетом, и снова вернулся к чтению.
— Костя, подойди, пожалуйста.
— Ну чего тебе? — проворчал он, неохотно откладывая книгу.
— Держи, — она протянула мальчику пакет. Костя с любопытством заглянул внутрь и…
— Джинсы!!! Спасибо! — завопил он, раскладывая на стареньком диване обновку. — Но ты же говорила, что у нас нет денег…
— Тебе же очень хотелось джинсы, — улыбнулась мама. В уголках глаз на миг блеснули слезы, но тут же исчезли — она наслаждалась радостью сына.