Инцидент в Ле Бурже
Шрифт:
Алексей посмотрел. Действительно, «Экстра-Джет» производил впечатление. Было в его формах что-то величественное, мощное, внушающее почтение. И то, что подобная махина из прочного блестящего металла могла, точно птица, парить в воздухе, казалось настоящим волшебством даже Данилову, перевидавшему в жизни сотни самолетов и облетевшему едва ли не полмира.
Но Андре, кажется, остался абсолютно равнодушен к удачам российского авиастроения. Он лишь мельком взглянул на яркую картинку в планшете и веско заметил:
— После взрыва он будет выглядеть гораздо хуже, парни! Поэтому давайте-ка займемся делом, а не картинками. Только сначала я хочу перекинуться с твоим другом парой слов. Мсье Ликостратов, вы заинтересованы в счастливом исходе этой
— На все вопросы мой ответ — да, — сердито ответил Ликостратов. — Я, между прочим, от этой банды пострадал больше других — мне раскололи дорогущий объектив!
— Сочувствую вам, — слегка улыбнулся Андре. — Правда, Алексей едва не расстался с жизнью, насколько мне помнится…
— Ну, это не в счет, — возмущенно заявил Ликостратов. — В этом смысле мы все тут рисковали. У меня вот шишка на затылке и два ребра слева ноют — сил нет! Сломал, наверное…
— Ну что ж, теперь я понимаю, что имею дело с настоящими мужчинами, — серьезно проговорил Андре. — Значит, договорились, да? Вы помогаете нам, мсье Ликостратов, а мы, Джек и Джил, помогаем вам и вообще всей великой России.
— Это здорово, — сдержанно заметил Ликостратов и забрал у Данилова планшет. — И что я должен делать?
Андре объяснил по-русски, что он должен делать, и Константин на какое-то время задумался.
— Тут вот какое дело, — заговорил он наконец. — Портье, который дал ключ вместо Данилова какому-то уроду, заступит на смену только сегодня. А этот, по-моему, ни при чем. По-моему, мы только зря потеряем время и поставим себя под удар.
— С чего-то надо начинать, — возразил Андре. — Что-то в этой «Медузе» нечисто. И началось все с этого портье. Он просил вас не обращаться в полицию, не слишком типичная просьба для законопослушного гражданина. В общем, ваше дело, мсье Ликостратов, тенью следовать за портье, проводить его от гостиницы до машины, а потом держать язык за зубами.
— А вы что будете делать? — с тревогой спросил Ликостратов.
— А мы идентифицируем его личность, войдем в контакт и познакомимся поближе, только и всего. Уверяю вас, все будет тип-топ. Ни одно животное не пострадает.
— Ладно, я сделаю то, о чем вы просите, — вздохнув, согласился Ликостратов. — А мне можно будет присутствовать при вашей беседе?
— А вот это ни к чему! — нахмурился Андре. — Во-первых, беседа будет вестись по-французски, с применением специфического сленга, и суть разговора все равно от вас ускользнет. А во-вторых, присутствуя при беседе, вы становитесь как бы соучастником со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями. Французская полиция считается самой грубой в мире, между прочим. Нет, не думаю, что вам следует присутствовать. Лучше продолжайте фотографировать красавец-лайнер. Но при этом внимательно поглядывайте по сторонам. Все необычное фиксируйте в памяти, а что доступно — и в памяти фотоаппарата тоже. Возможно, появятся новые лица. Вы меня понимаете?
— Понять нетрудно, — почесал в затылке Ликостратов. — Вот только лиц на авиасалоне — тысячи. И все новые.
— Ну, вы-то сумеете в этом разобраться, — ободряюще улыбнулся Андре. — Алексей характеризовал вас как настоящего сыщика.
— Есть немного, — ответил явно польщенный Ликостратов. — Ну, так я приступаю к исполнению? Эти портье меняются в восемь. Минут через сорок начнем.
А дальше все происходило настолько просто, что Данилов даже удивился. Около восьми оба бывших легионера вышли из фургона, передав управление Данилову, и неторопливо направились к дверям гостиницы. Оттуда уже появился озабоченный портье, который в первый день принимал Данилова с Ликостратовым. Не обращая ни на кого внимания, он засеменил по тротуару, на ходу высматривая свою припаркованную неподалеку машину. Следом за ним вышел Ликостратов с фотоаппаратом в руках и, заметив приближающихся «Джека и Джилла», навел объектив
Тем временем легионеры прогулочным шагом приблизились к портье, отпиравшему дверцу довольно подержанного «Рено», в мгновение ока натянули на лица платки, запихнули портье на переднее сиденье, отобрали ключи, сами нырнули в автомобиль на заднее сиденье и захлопнули дверцы. После короткой паузы «Рено» тронулся с места, не слишком уверенно, вильнув несколько раз, точно пьяный — видимо, у портье дрожали руки — и покатил по просыпающемуся Парижу. Все произошло так быстро, что Данилов не сразу сообразил, что по плану тоже должен ехать следом. Но он быстро исправил оплошность, завел мотор и отправился вдогонку за синим «Рено». Туман уже рассеялся, и город приобрел четкие очертания. Теперь все вокруг выглядело даже слишком реальным. Душа у него слегка замирала при мысли о том, что его может остановить какой-нибудь представитель самой суровой полиции в мире, но Андре уверил его, что при соблюдении правил дорожного движения риск минимален, и Данилов загнал сомнения подальше в глубину души. «Снявши голову, по волосам не плачут, — решил он. — Или как там еще — Бог не выдаст, свинья не съест…»
Синий «Рено» весело бежал впереди, словно целью его был загородный пикник на природе под щедрым летним солнцем. Судя по всему, те, кто ехал сейчас в машине, пришли к некоему взаимопониманию. Проехав с десяток километров, «Рено» свернул на боковую дорогу, попетлял среди воздушных рощиц и вдруг оказался в довольно безлюдной местности, где свистел ветер, а признаки человеческого жилья обнаруживались только на горизонте в виде туманных силуэтов каких-то строений, труб, подъемных кранов. Машина подъехала к самому краю песчаного карьера, огромная яма которого, похожая на арену древнего Колизея, тускло золотилась под лучами утреннего солнца. Данилов, как и договаривались, остановился в пределах видимости, припрятав фургон за частоколом молодых деревьев, высаженных вдоль проселочной дороги. Андре запретил ему принимать участие в активных действиях, поэтому он сидел за рулем чужой машины и напряженно следил за тем, что происходит на краю карьера. О содержании происходящего там разговора можно было только догадываться.
Между тем его приятели-легионеры, посчитав, что нашли достаточно уединенное место, приказали хозяину «Рено» остановиться и выйти из машины. Портье выполнил приказ, но при этом заметно побледнел, и руки у него снова начали дрожать. Он тоскливо вглядывался в угрожающие фигуры легионеров, одетых в одинаковые серые брюки, черные водолазки, замотавших пол-лица платками, — ничего хорошего эта маскировка не предвещала. Особенно неприятно было то, что никаких видимых причин для похищения не было. Мелкие грешки, которые, конечно же, имелись на его совести, как у любого живого человека, не предполагали такого серьезного поворота событий. И это в такой светлый день, когда он собирался хорошенько выспаться, пообедать в любимом ресторане, прогуляться по бульварам, сходить на скачки, одним словом, от души отдохнуть и расслабиться! Вместо заслуженного выходного он получил что-то до оскомины похожее на дурной гангстерский фильм и даже хуже, потому что в фильме страдали вымышленные люди, а здесь отдуваться приходилось ему самому.
Легионеры коротко посовещались между собой, а потом Сезар довольно учтиво обратился к перепуганному портье со словами:
— Я сразу хотел бы принести извинения за причиненные вам неудобства, мсье! Увы, только жестокая необходимость подвигла нас на столь решительные меры. Надеюсь, вы проявите понимание и простите нас. Мы, в свою очередь, обещаем сократить причиненные неудобства до минимума. Разумеется, в том случае, если вы пойдете нам навстречу. Как вы понимаете, мы не просто так решились на такую продолжительную прогулку. Мы рассчитываем получить от вас кое-какую важную информацию.