index

Неизвестно

– Он слышит, - ответил Алекс и раздались гудки отбоя.

Он хотел поставить телефон на место, но посмотрев на меня, спросил:

– Еще одну “вдову”?

– Да, - ответил я, опустошая стакан.
– Скажи мне, почему ты не останавливаешь меня? Ты же охранник?

Он кивнул:

– Охранник, не врач. Я сохраняю не здоровье, а тело. Хочется пить - пей. Только не ходи никуда в таком состоянии и тогда мне будет даже легче охранять бесчувственную тушку, чем пасти перевозбужденного неврастеника.

– Две “вдовы”, - сказал я.

–

Окей, - согласился Вязовски, и скомандовал в трубку: - Дуэ тацце, сеньор.

– Алекс, а у тебя есть пистолет?
– Я еще ни разу не видел у него оружия - даже в аэропортах, проходя досмотр, он нигде его не показал.

– А нужен?

– А если вдруг что-то случится?

– Не каркай, Сардж.

– И все-таки?

– Для “все-таки” я найду, чем тебя защитить.

– Пистолетом?

Он усмехнулся и прикурил новую сигарету.

– И пистолетом.

– Так он у тебя есть? Покажи!

– Пей “вдову”, Сардж.

– Алекс, она пока кончилась. Покажи, чем ты станешь меня защищать!

Он вытянул перед собой пустые ладони и сморщился от попавшего в глаза дыма:

– Вот, левой и правой. Этого достаточно.

– Дай мне свой пистолет!

– Ты напился, Сардж. Ты опасен для окружающих.

– Вынь обойму и дай мне свой пистолет, - я протянул руку.

Раздался стук в дверь и молодой служка внес поднос с двумя стаканами изрядно надоевшей мне “веселой вдовы”.

– Грация, джованното, - поблагодарил его Вязовски и сунул в кармашек на форменном кителе купюру в две тысячи лир.
– Либеро!

Итальянец показал глазами на стаканы вокруг моего кресла, но, наткнувшись на мою неодобрительную гримасу, молча прикрыл за собою дверь.

Услышав, как щелкнул замок, я спросил:

– Алекс, разве ты говоришь по-итальянски?

– Мой итальянский так же хорош, как… - Алекс задумался на секунду, - как и французский. Пардон, месье, коммон са ва, гарсон, амур, оревуар, коммон сё рендро а Пари, вузаве ун арме, о-ле сьеж де ля девизьон, ду се кво режимо… пожалуй, все. Нет, еще - же не ма па сис жур, но это все знают.

– Что это значит?

– Разное, - покрутил сигаретой в воздухе Алекс.
– Глупости всякие военные.

– Пистолет покажешь? Или я сам его возьму?

– Какой ты нудный дурак, Сардж. Зачем он тебе?

– Ты, Алекс, такой же нудный дурак, - я отхлебнул из стакана, встал и, слегка покачиваясь, направился к шкафу.

– Стой!
– окликнул Алекс.
– Ты о нем откуда знаешь?

– Вязовски, кончай тупить. Я ВСЕ знаю. Так дашь или что?
– я открыл шкаф.

– Отойди, - он уже стоял у меня за спиной.
– Я тебе покажу пистолет.

Ни скрипа кресла, ни шороха шагов… Хотя, я был пьян и мог не услышать.

Я вернулся на свое место и, довольный, отхлебнул еще.

Раздался металлический щелчок, чуть сзади, и над ухом, я обернулся и увидел, как Алекс крутит в руке пустую обойму, выпавшую ему на ладонь.

– Что за…, - он посмотрел на меня: - Твои

проделки?

Я пьяно улыбнулся и подбородком показал ему на балкон - если посмотреть с него в клумбу, то даже в тусклом свете ночных огней наверняка можно было заметить металлический блеск патронов.

– Что за шутки, Сардж?

– Ну, я подумал, что у меня за телохранитель такой без оружия? Когда ты пошел в туалет, я нашел пистолет, и в голову мне пришла мысль провести тренировку! Как быстро ты сможешь сгонять за патронами и вернуться?

– Ты совсем опупел, сопляк?
– Вязовски был на удивление спокоен.

– Ты такой спокойный, потому что у тебя есть еще один пистолет с патронами?

– Нет больше ничего.

– А если вдруг сейчас в номер ворвутся эти Красные партизаны?

– Бригады, - поправил меня Алекс.

– Точно, они самые! Так что делать будем, если вдруг…

– Мы умрем, - так же спокойно оборвал меня Вязовски.
– Зачем ты это сделал, Сардж?

– Значит, больше оружия нет?

– Нет!

Я посмотрел на часы:

– Хорошо, будем считать, что ты говоришь правду. Да я и вижу это. Включи телевизор. Найди какой-нибудь новостной канал. Самое время.

Из “Панасоника”, стоявшего в углу, сначала раздалось шипение, потом обычная итальянская скороговорка, разобрать которую могли только сами итальянцы, потом были песни, пара сериалов с тяжелой трагической музыкой, мелькнуло лицо всесоюзного любимца Каттани из La Piovra - Вязовски переключал каналы… Остановился Алекс только услышав безупречный английский ведущего CNN. Минут пять мы слушали самую значимую новость дня - итоги 30-й церемонии “Грэмми”: комментаторы восторгались Полом Саймоном и U-2, и только под занавес передачи мимоходом упомянули о взрыве отеля в Милане.

– Вот и все, - сказал я.
– Пусть земля вам будет пухом.

Складывать два и два Алекса научили еще в детском саду:

– Ты убил Дэни и Уильяма?

– Да, - просто ответил я.
– Вернее, я убил Бориса Киричева и Дениса Чернова. Подполковника и полковника соответственно.

В дверь осторожно постучали, и Алекс посмотрел на практически бесполезный пистолет в своей руке. Он спрятал его за спину и крикнул:

– Открыто, войдите, - при этом он переместился так, чтобы закрыть меня от входящего.

В комнату ввалились три небритых итальянца в светлых плащах, зыркнули по сторонам своими черными глазами, один прошел во вторую комнату, другой остановился напротив Вязовски:

– У вас есть оружие? Сдайте его мне!

– А вы кто?
– Алекс не спешил выполнять распоряжения незнакомцев. Но и не видя очевидной угрозы, не торопился выходить из ситуации силовым методом.

– Служба безопасности народного банка Вероны, - вместо итальянца произнес знакомый голос за его спиной.

– Привет, Сардж, здравствуйте, Алекс, - на пороге стоял улыбающийся Захар.
– Вот и я. Алекс, вы же не станете стрелять здесь направо и налево?