Индейская страсть
Шрифт:
Итак, «Рокинг-С» принадлежит Келли. Губы скривились в горькой усмешке. Теперь ей не нужно беспокоиться о деньгах, она и сама сможет купить Мод Колтон со всеми потрохами, а потом вышвырнуть за ненадобностью.
Но хозяином ранчо должен остаться он!
Уставившись в камин, Калеб стал обдумывать возможность обмена. Согласится ли Келли уступить ему ранчо в обмен на городской дом? Конечно, она ничего не смыслит в фермерском хозяйстве, но ей здесь нравится, это очевидно. От него не укрылось, как заблестели ее глаза, когда они впервые приехали на ранчо, заметил он и
Он аккуратно сложил письмо и документ и вложил их в один конверт. Этот конверт он снова засунул в Библию, вернул книгу на прежнее место, в ящик стола, бросив сверху банковские книжки, и задвинул ящик.
Как только поедет в Шайенн, непременно навестит Хоуга. Надо выяснить, имеет ли юридическую силу дополнение к завещанию.
А до тех пор Келли не обязательно о нем знать.
Глава 16
В пятницу утром Калеб сидел на кухне напротив Келли и вполуха слушал ее щебетание.
Прошло пять дней с тех пор, как он случайно наткнулся на злополучное распоряжение отца. С этого времени он почти не смыкал глаз. Совесть, довольно редко дававшая о себе знать раньше, теперь мучила его по ночам, настойчиво требуя, чтобы он рассказал Келли о завещании старика. Нравится ему или нет, но ранчо теперь принадлежит ей. Он сколь угодно долго мог скрывать от нее эту новость, мог откладывать свое сообщение, пока не побывает у Хоуга, но подспудно понимал, что документ, написанный рукой отца, являлся юридически законным. А волю покойного надо исполнять.
Калеб сжал губы. Злость на отца крепла с каждым толчком сердца. Чертов старик! Ведь прекрасно знал, что значило это ранчо для Калеба, и чтобы напоследок ударить сына побольнее, завещал его Лейле Макгир. А все, что он написал о желании уладить отношения, не больше, чем пустая болтовня.
Девушка задала какой-то вопрос, и Калеб встрепенулся:
– Что ты сказала?
– Я спросила, положить ли тебе кусочек пирога.
– Да, конечно.
Она встала и пошла к стойке, чтобы подать пирог, а он залюбовался – как плавно колышутся юбки вокруг стройных бедер. Любое движение Келли завораживало его – походка, манера поправлять у виска волосы тыльной стороной ладони, привычка склонять голову к плечу, если она чему-то удивлялась.
Эта девчушка настолько очаровала его, что ни о чем, кроме нее, он и думать не мог. Сперва завладела его мечтами, а теперь вот, сама того не зная, и ранчо тоже.
Все эти мысли повергли его в мрачное настроение, но когда Келли поставила перед ним тарелку и подлила в чашку кофе, Калебу все-таки удалось выдавить улыбку.
– Надеюсь, тебе понравится, – усаживаясь на стул, произнесла девушка.
Искоса поглядывая на метиса, она размышляла о том, что же так волновало его в последнее время. С тех пор как они вернулись из церкви, он, казалось, целиком ушел в себя. Возможно, он разозлился на нее из-за того, что она настояла, чтобы он сопровождал ее на службу, но потом отбросила эту мысль: это было бы просто нелепо.
И
– Калеб, что-нибудь не так?
– Нет, все в порядке. Почему ты спрашиваешь?
– Не знаю, но ты такой… – Она подняла руку, но тут же бессильно уронила ее. – Какой-то злой, что ли.
– Я такой, как всегда.
С минуту Келли смотрела на него, потом дернула плечом. Не хочет поделиться с ней, рассказать, что его мучает, и не надо. Не ее дело в конце концов.
Калеб хмуро уставился в чашку. Мысли снова вернулись к тем двум конвертам. Итак, ранчо принадлежит Келли. Но она об этом не знает и не узнает вовсе. Чтобы остаться здесь хозяином, нужно сделать самую малость – порвать дополнение к завещанию.
Есть еще один выход – жениться на Келли.
Он ругнулся про себя. Как все просто! Если он на ней женится, ранчо по-прежнему будет принадлежать ему. И Келли тоже. И в любой момент, когда только захочет, он сможет прикасаться к ней, обнимать, наслаждаться ею.
Загвоздка в том, что он не хочет жениться.
Почувствовав на себе взгляд Келли, он оторвался от чашки и встретился с ее прищуренными глазами под нахмуренными бровями.
– В чем дело? – хриплым от смешанного чувства вины и желания голосом спросил он.
Келли отпрянула, будто ее ударили.
– Ничего. Я… Мне просто хотелось узнать, что тебя так терзает. Может, тебе лучше выговориться?
– Нет, лучше не будет, – коротко отрезал Калеб.
– Ладно, пусть так. Но ты не в обиде на меня за то, что я заставила тебя пойти в церковь? – спросила она и, когда он отрицательно мотнул черной гривой волос, собралась с духом и поинтересовалась, смогут ли они повторить поход в следующее воскресенье.
Калеб сухо усмехнулся:
– Ты что, хочешь записать меня в святоши?
Губы Келли тронула лукавая улыбка:
– Не знаю. Думаешь, у меня получится?
– Я думаю, что в твоих силах сделать из меня все, что тебе заблагорассудится, – пробормотал Калеб.
– По крайней мере, – улыбаясь, промурлыкала Келли, – мне бы хотелось сделать из тебя примерного прихожанина. – Калеб нахмурился, и она добавила: – Ведь в церкви было хорошо, правда?
– Ничего особенного, – ворчливо проговорил Калеб, – но, наверное, кому-то по душе выслушивать блаженного старика, в жизни не совершившего дурного поступка, а потому считающего своим долгом разглагольствовать о вечных муках, уготованных грешникам в аду.
– Ты не веришь в существование ада?
– Нет, я верю лишь в то, что многие здесь, на земле, превращают в ад собственную жизнь.
– Это означает, что и в рай ты не веришь?
– А вот в рай я верю, – негромко протянул Калеб. Он обвел глазами лицо Келли, мучительно долго задержался на ее губах, потом перевел взгляд на грудь девушки. – В рай я определенно верю.
Сердце Келли на мгновение остановилось, а затем заколотилось с бешеной скоростью. Лицо жарко вспыхнуло, руки же, наоборот, заледенели, глубоко в животе что-то завибрировало, и уже через минуту вся она дрожала с головы до ног.