Индейская страсть

Бейкер Мэдлин

– Благодарю тебя за мясо, – сказал Могучий Теленок. – Лучше принимать благотворительность от друга, чем подачки от врага.

– Я не хочу, чтобы ты считал мой подарок благотворительностью, – ответил Калеб. – Мы же оба из племени лакотов, и нам следует делиться добром, так ведь? Вакан Танка был благосклонен ко мне, и я был бы самым неблагодарным сыном племени, если бы не поделился со своим народом.

Могучий Теленок склонил голову.

– Поговорим позже, брат.

Разговор был окончен. Калеб помог Келли подняться на ноги, и они вышли из

вигвама.

– О чем вы беседовали? – спросила Келли.

– Так, кое о чем. Он говорил о делах в резервации, а я объяснил, где мы оставили скот, и попросил не рассказывать Макгилликуди о месте стоянки.

– Почему?

– Большинство миссионеров не чисты на руку, хотя, кажется, этот Макгилликуди и не входит в их число. Тем не менее большинство посредников запросто присваивают вещи и продукты, предназначенные для индейцев, продают их и прикарманивают денежки. Частенько бессовестно врут в своих отчетах и во всем ищут выгоду.

– Но это же ужасно!

– Да.

– Почему же никто ничего не делает, чтобы вывести их на чистую воду?

– Да только потому, что всем до этого нет дела. Белым было бы приятно, если бы индейцы просто перестали существовать на белом свете. А что до посредника, то перед кем ему отчитываться? Только перед правительством, а там и без него дел хватает, лишь бы набить карманы. Что им до того, что делается в резервациях!

Келли уныло покачала головой:

– Неужели ничего нельзя предпринять?

– Я пригнал достаточно бычков, чтобы прокормить их до следующей весны.

– Но я имела в виду…

– Я понял, что ты имела в виду. – Как ей сказать о разложении, царящем в резервации? Существовало множество сложностей, объяснять которые не было сейчас возможности.

– Нам предложили расположиться на ночлег. Келли поглядела на покрытый шкурами вигвам.

– Здесь? – с беспокойством спросила она.

– Ну да.

– А это… безопасно?

– Вполне. Это наш вигвам.

Келли вошла, осмотрелась и вперила взгляд в Калеба.

– Наш вигвам, ты сказал? То есть ты тоже останешься здесь на ночь?

Калеб сухо усмехнулся.

– А ты хотела бы остаться тут в одиночестве? Она отрицательно покачала головой.

– Так я и думал. А завтра Могучий Теленок ждет нас на обед. И еще: мы едем на охоту.

– На охоту? – хмыкнула Келли. – И что же будет нашей дичью?

– О, ты будешь поражена – бизоны белых людей.

– Бизоны белых людей, – бессознательно повторила Келли. – Что за бизоны?

– Подожди, скоро сама увидишь, – ответил Калеб с таинственной улыбкой. Больше он так ничего и не сказал.

Глава 18

Когда на следующее утро Келли вышла из вигвама, ей показалось, что все индейцы, жившие по эту сторону Миссури, прибыли в резервацию. В самом центре, так сказать, на площади, толпилось множество мужчин в оленьих накидках и высоких мокасинах, с причудливо раскрашенными лицами.

Глядя на них, Келли не могла унять трепет ужаса, охвативший ее. Это были те же самые индейцы, что участвовали

в жуткой резне под Кастером несколько лет назад. Только вчера эти люди казались ей забитыми, угнетенными и полностью подчиненными белым захватчикам; сегодня же они выглядели столь же воинственно, сколь их расписывали репортеры западных штатов.

Куда же делся Калеб? Ни свет ни заря вышел куда-то из вигвама и до сих пор не появлялся. Ей совсем не хотелось сейчас оставаться одной; никогда еще она так явственно не ощущала себя женщиной, да к тому же – «белой».

Высокий, стройный индеец отделился от толпы и направился к ней. Сердце Келли нервно задергалось в груди. Она уже повернулась было, чтобы нырнуть в спасительную прохладу вигвама, как внезапно услыхала свое имя.

Боже всемилостивый, это был Калеб! Наряженный в короткую накидку из лоскутов оленьей кожи и мокасины, на щеках какие-то полосы, нанесенные черной краской, под горлом тоже черта, похожая на удавку, роспись и на обнаженной груди, а на боку устрашающего вида кинжал.

– Что это?.. Зачем ты так вырядился?

– Я отправляюсь на охоту. Большинство этих людей мне незнакомы, но мне бы не хотелось, чтобы они считали меня человеком со стороны. Я же все-таки из их племени, Келли, – добавил он, перехватив недоуменный взгляд девушки, – один из них. Самая лучшая часть моего существа принадлежит лакотам. Вот именно, моя лучшая часть, – повторил он.

Келли внимательно слушала; ей очень хотелось его понять. К Калебу стали подходить молодые индейцы, и сердце Келли замирало. Все происходившее было похоже на праздник. Женщины, стоявшие поодаль, нарядились в лучшие одежды, рядом весело резвились детишки, гонявшиеся друг за дружкой.

Появился пожилой индеец, чью голову украшали бизоньи рога, что-то сказал нараспев и стал посыпать присутствующих какой-то пыльцой.

– Что это он делает? – охрипшим от волнения голосом спросила Келли.

– Благословляет нас перед охотой, осыпает землю священной пыльцой, чтобы была нам помощницей.

– То есть молится?

– Ну, можно сказать и так.

– Но ведь индейцы, насколько я знаю, безбожники.

– Нет, их бог – Вакан Танка.

– У всех только один Бог.

– У лакотов по-другому. Они верят во множество богов, верят в то, что всем сущим управляют различные духи. Горами, деревьями, ручьями… Они считают, что у всех животных есть на этой земле побратимы и что необозримый жизненный путь мы все завершим, вернувшись на круги своя.

Келли собралась сказать, что это нелепо, но взгляд Калеба ее остановил. Ну да, он же метис и наверняка верит в эту чушь, вдруг поняла она.

В считанные секунды индейцы повскакивали на лошадей. Калеб подсадил Келли и сам вспрыгнул на коня. Вслед за воинами они выехали из деревни.

Вскоре вся кавалькада добралась до места, где мирно пасся пригнанный скот.

– А где же бизоны? – нахмурилась Келли.

– Там, – указал Калеб в сторону стада.

– Глупости, там нет никаких бизонов.