Индиана Джонс и Дельфийский оракул
Шрифт:
– Что случилось, мальчик?
Тут Инди разглядел, что тропа раздваивается, и конь ждет, куда его направят.
– Эй, не знаю. Просто поезжай в лагерь. Знаешь, туда, где стойло.
Конь фыркнул, мотнул головой и стал рыть землю копытом. Но двигаться ни направо, ни налево не собирался. И тут позади послышался шум. Инди повернул голову и прислушался. Вот, опять. Цокот копыт по тропе.
– Иисусе! Преследуют! Поехали же!
Он рывком повернул голову коня налево, поддал пятками и тряхнул поводья. Конь припустил рысью, взбираясь по склону. Должно быть, видели, как он вышел из гостиницы и сообразили, что он собирается предпринять. Место
Пожалуй, стоило бы покинуть седло и направить коня вперед. Они погонятся за животным, а Инди тем временем скроется. Мысль хорошая, но только он собрался спешиться, как поводья выскользнули из его рук. Инди ощупью попытался отыскать их во тьме, но не нашел.
– Черт с ними, – пробормотал он, и стал сползать прямо на ходу. Но в этот момент тропа пошла в гору, и толстая ветвь врезалась Инди прямо в лоб, вышибив его из седла. Полетев во тьму, он грохнулся оземь.
Инди всхлипом втянул воздух; топот копыт раздавался совсем рядом. Перекатившись на живот, Инди, шатаясь, поднялся на ноги. Запинаясь, сделал шаг, другой, и упал на колени. Попытался снова встать, но повалился на спину. Высоко в небе звезды закружились в сумасшедшей пляске. Инди опустил веки, погасив небосвод, и потерял сознание.
Голос.
– Инди, ты живой?
Он заморгал глазами, фокусируя взгляд, и увидел Никоса.
– Куда они поехали? Они гнались за мной и…
– Это был я. Пытался тебя нагнать. Ты чуть попал под копыта моего коня.
– У меня такое чувство, будто по мне прошелся копытами целый табун.
– Идти можешь?
Инди сел и потер голову.
– Кто его знает. По-моему, ничего не сломал.
Никос помог ему встать на ноги.
– Зачем ты ночью поехал к руинам?
– Мне надо поговорить с доктором Белекамус. Где конь?
– Вон там, – махнул Никос рукой вдоль тропинки. – Только ты свернул не туда. Этой дорогой до руин не доберешься.
– Покажи мне дорогу.
Инди отряхнулся и пошел к лошади.
– Инди, по-моему, тебе надо остерегаться доктора Белекамус.
– Остерегаться? С какой это стати?
– Из-за нее самой. Ты ее толком не знаешь.
– Ты прав, не знаю. – Инди припомнились слова Дорианы об отношении к ней жителей деревни. – Давай поговорим об этом в другой раз. А сейчас я должен добраться до руин.
Он отвязал коня от дерева и поставил ногу в стремя.
– Послушай, – поспешил за ним Никос. – Находиться рядом с ней опасно.
Инди обернулся и уставился на подростка.
– О чем это ты?
Никос подошел поближе и взялся за поводья коня Инди.
– Оракул возвращается и, говорят, доктор Белекамус – пифия.
– Кто говорит?
– Те люди в таверне. Панос, его сын Григорис и Думас тоже, по-моему. Они все – члены Ордена.
Инди помотал головой.
– Какого еще Ордена?
– Ордена пифий. Они хранители древних знаний.
– Но с чего они взяли, что Белекамус – пифия?
– Тот старик в таверне, Чокнутый – старейший член Ордена. Много лет назад он предсказал, что пифия вернется. Сказал, что это случится после сотрясения земли и перед приездом короля.
– Потрясающе! Но это не отвечает на мой вопрос. Почему именно Белекамус – новая пифия?
– Чокнутый говорил, что пифия будет из дорян.
– Из дорян? И много их тут?
Инди вспомнились сведения, недавно вычитанные в какой-то
– Много лет об этом предсказании никто не упоминал, – объяснил Никос. – Но сразу же после землетрясения Думас связался с Дорианой Белекамус, и когда она сказала, что возвращается, Панос убедился, что пророчество сбывается.
– И ты веришь этому?
Никос с удивлением поднял глаза на Инди.
– Меня об этом никто спрашивал. Но я думал, что все это бред полоумного старика, пока не услышал, что приезжает король. Сам видишь, все сходится.
– Что-то ты слишком осведомлен о происходящем, – подозрительно прищурился Инди.
Никос улыбнулся и склонился к нему поближе.
– Стараюсь. Присматриваюсь, прислушиваюсь. Можно много всякого услышать и увидеть. Без этого тут было бы ужасно скучно.
– Чудесно, Никос. Но, пифия Дориана или нет, а поговорить с ней я должен. Эти люди опасны.
– Нет. Ты опять не понял. Они вовсе не хотят причинять ей вред. Наоборот, они охраняют ее.
– Охраняют? От кого?!
– От чужаков. От таких, как ты.
12. В тумане
В серый предрассветный час сердитый козлик карабкался на груду древних обломков. Повесив голову, мотал ею из стороны в сторону, словно мышцы шеи его не слушались. Взобравшись на вершину, он наклонился вперед, натянув привязь. Инди и Никос, стоявшие на Священном Пути в паре сотен футов от расщелины, не могли понять, хочет ли он прыгнуть на ту сторону или вниз. Было 5:40 утра; выброс должен начаться через три минуты. Эта агрессивная тварь надышится миазмами на славу.
Инди глянул на Дориану и Думаса, дружелюбно болтающих, как лучшие друзья. Ему вспомнилось, каких неприятностей он натерпелся вчера ночью, чтобы добираться до нее, и все впустую. Он ворвался в хижину и выложил все – о тех мужчинах в таверне и о том, что он узнал об Ордене пифий. Дориана спокойно выслушала все до последнего, а затем сказала, что рада разгадке тайны этих двоих. Дескать, теперь надо заняться своим делом. Ее реакция огорошила Инди. Дориану почему-то совершенно не тревожила эта организация; а то, что ее принимают за пифию, Дориану даже позабавило. Она заявила, что давным-давно знает об этой группе. Мол, это всего лишь элемент местной культуры и фольклора, и люди эти совершенно безвредны. Знала она и об отношении Думаса к Ордену; более того, она одобряет его, поскольку это хоть как-то налаживает связь между учеными и местными жителями.
Инди вернулся в гостиницу, как побитый пес. Несмотря на замешательство, он понимал, что Никос, наверно, прав – Орден более озабочен присутствием чужака, нежели Дорианы, предполагаемой пифии. Никос, словно тревожась о судьбе Инди, напросился пойти утром с ним. Инди неохотно спросил разрешения у Дорианы, и она согласилась, но с условием, что за подростка отвечает он.
Вдруг Думас заорал, указывая в сторону разлома. Инди посмотрел туда, ожидая увидеть миазмы. До него не сразу дошло, почему Думас так всполошился. Потом Инди понял, что козлик вырвал колышек, к которому был привязан, и бродит в опасной близости от края.