Индиана Джонс и Хоровод великанов
Шрифт:
– Я полагаю, отцу Бирну ты об этом сказала, – заметил Инди.
– Мы заключили сделку, – пояснил Бирн. – Она мне поведала кое-какие друидские секреты, а в обмен я показал ей письмо монаха.
– И еще выяснил, что Ватикан так и не получил из Уиторна золотого свитка, – добавила Джоанна. – Помогать мне он не собирался, но стремился остановить Адриана с тем же пылом, что и я.
– Пожалуйста, давай уйдем! – Дейрдра схватила Инди за руку.
– Позволь мне закончить. Адриан – не единственный, кого надо опасаться, – ответила Джоанна
Бирн резко встал, опрокинув свою чашку.
– Мы не вправе позволить отыскать свиток ни тебе, ни Адриану. Мириться с вашим невежеством в вопросах зла недопустимо!
И в этот момент на кухне что-то разбилось. Все обернулись, а в дверях показалась экономка. Курносый мужчина зажимал ей рот затянутой в черную перчатку рукой и держал у ее горла нож. Инди разглядел на его бычьей шее шрам и понял, что это тот самый, едва не утопивший его. Громила вошел в комнату, и его напарник – Узкоглазый собственной персоной – вошел следом, направив на собравшихся револьвер.
А затем, раздвинув их в стороны, в гостиную ступил Адриан Пауэлл.
– Ты прав, отче, с невежеством мириться недопустимо, особенно с тем, которое исповедуешь ты.
17. Пещера смерти
Адриан Пауэлл переместился в центр комнаты. С виду в нем не было ничего особенного, не считая взгляда. «Притягательный взгляд, – подумал Инди. – Пронзительный, завораживающий, проницательный взгляд лидера».
– Вы спрашивали об Омфалосе, профессор Джонс, – остановившись перед Инди, сказал он. – Уверяю вас, камень в надежных руках, и получит наилучшее возможное применение.
– На вашем месте я бы поостерегся этого камня, Пауэлл. Он вытворяет с человеком престранные штучки.
– Странные и чудесные, – рассмеялся Пауэлл. – Я и не сомневался. Одни лишь дураки могут хранить столь могущественную реликвию в сейфе музея. Видите ли, профессор, я выучился черной магии, и выучился на совесть. Поглядите-ка, до каких высот она меня подняла! Все, чего я достиг, дала мне она. Но это сущий пустяк по сравнению с тем, что меня ждет. – Он улыбнулся Дейрдре. – Я рад, что ты не поддалась яду ополоумевшего попа, моя дорогая сестричка. По-моему, это ужасная смерть.
Потом обернулся к Бирну с Джоанной.
– Мама и папа! Знаете ли, я ведь ни разу не видел вас вместе. Это согревает мое бедное сердце.
– Адриан, чего ты хочешь? – спросила Джоанна.
– Уж ты-то, мать, должна бы знать. Ведь это ты поставила меня на путь познания. Ты привела меня к друидам. Ты только не знала, что я не только посчитаю их путь правильным и мощным инструментом знания, но и захвачу твое место.
– Твоими усами глаголет
– Отец, отец! Селадон, убийца-неудачник, а туда же, о Боге толковать! – Пауэлл подступил к священнику. – Письмо монаха я видел много лет назад. Мне бы хотелось взглянуть на него еще разок.
– Никогда, – огрызнулся Бирн.
Пауэлл обернулся к державшему экономку головорезу и кивнул. Тот вытолкнул женщину вперед, по-прежнему прижимая к ее горлу нож.
– Ты хочешь узреть, как ей перережут горло, или пойдешь на сотрудничество?
Экономка выпучила глаза на священника. Он взвесил обе возможности и сказал:
– У меня его нет. Я его сжег.
– Лжешь! Убей ее, – скомандовал Пауэлл.
– Нет, стойте! Я принесу! – бросил Бирн.
Пауэлл дал знак Узкоглазому сходить с пастором, и они вдвоем покинули комнату, а молодой парламентарий обернулся к оставшимся.
– Итак, на чем же мы остановились?
– Ты обратился к черной магии, которая не имеет ничего общего с намерениями гиперборейцев, – сказала Джоанна. – Омфалос следует использовать во благо всему человечеству, а не как орудие личной власти.
– Благо всего человечества! – захохотал Пауэлл. – А что сие означает, а, Джоанна? Что во благо одному, то во вред другому. Всегда так было. Вы не согласны, Джонс? – обернулся он к Инди. – Вы ведь заземленный, здравомыслящий человек.
– Зато вы – большой баламут, – отозвался Инди.
Пауэлл подошел к нему поближе; Инди ощутил запах одеколона. Гипнотический взгляд Адриана буквально впился в Инди.
– Я знал, что Омфалос отыщут, и нашедший его станет моим смертельным врагом. Я знал, что вы приедете в Англию и попытаетесь помешать неизбежному возвращению Омфалоса на его истинную родину, в Стоунхендж.
Инди отвел глаза, и Пауэлл снова расхохотался.
Узкоглазый вернулся, но в руках у него было не только письмо.
– Оно у него было спрятано в коробке под кроватью. Зато гляньте-ка, что я нашел в шкафу. – Он продемонстрировал баллон, как две капли воды похожий на обнаруженный в пещере. – Хлор. Там еще баллон, а может, и больше.
Пауэлл оглядел баллон, потом перевел взгляд на священника.
– Дрянное дело, отец мой, весьма дрянное.
Вынув из кармана очки для чтения, он присел с письмом к столу. Тем временем его головорезы согнали всех в кучу и не спускали с них глаз.
Наконец, Пауэлл отложил письмо.
– Отец, поведай нам, отчего это письмо так и не отослали папе римскому?
Священник смотрел на сына, не раскрывая рта.
– Можете внести какие-нибудь мысли, доктор Кемпбелл? – повернулся Адриан к Джоанне. Не дождавшись ответа и здесь, он добавил: – Вклад каждого зачтется, когда мы будем решать, как с вами поступить.
– Ты ведь убьешь родную мать, не задумываясь, не так ли, Адриан?
– И святой отец убьет, чтобы добиться желаемого. Мир жесток, мать. Тут сантименты кончаются.