Индиана Джонс и Храм Судьбы
Шрифт:
— Алмаз, Лао. Мы договаривались на алмаз.
Лао, скривив губы и пожав плечами в знак капитуляции, извлек из кармашка жилета плоскую серебряную коробочку и положил ее на менажницу.
Пока взгляд Индианы был прикован к движениям Лао и серебряной коробочке, Као Кан незаметно высыпал в стоящий возле него бокал с шампанским содержимое какого-то миниатюрного флакона и поставил бокал на менажницу, рядом с проезжавшими мимо монетами и коробочкой.
Секция менажницы, где лежала коробочка, замерла перед Уилли
— О, Лао... — выдохнула она.
Бриллианты были ее любовью и дьявольским наваждением — такие твердые, но нежные в своем блеске. Они шли чисты и служили вместилищем всех цветов и оттенков. В них, магически преломляясь, отражалось ее собственное “я”. К тому же бриллианты были вещью невероятно практичной: одного такого камня ей хватило бы, чтобы стать богатой и не зависеть от разных типов вроде тех, что собрались за этим столом.
Индиана вонзил вилку в крышку стола, отпихнул Уилли на ее прежнее место и взял камень. Девушка, наконец, поняла, что напоминают ей его глаза.
— Змея... — холодно произнесла она.
Однако Инди был слишком занят алмазом, чтобы обращать внимание на подобные реплики. Прекрасная огранка. Каждая грань бриллианта представляла собой новую плоскость мироздания: безупречную, незапятнанную, незамутненную. Он давно охотился за этой безделушкой.
— А теперь... — прошипел Лао Че. — Давайте сюда Нурхачи!
Индиана сделал знак By Хану, официанту, который встретил его при входе в зал. Тот подошел, с полотенцем, перекинутым через левую руку и с подносом в правой. В центре подноса стояла небольшая нефритовая шкатулка.
Любопытство в душе Уилли взяло верх над гневом. Деньги, золото, алмаз, угрозы, а теперь в придачу эта изысканная вещица...
— Да кто такой в конце концов этот Нурхачи? — не выдержала она.
Индиана взял с подноса шкатулку, поставил ее на ту же менажницу и отправил, улыбнувшись, к Лао Че со словами:
— Прошу. Вот он.
— Мужичок, похоже, небольшой, — пробормотала Уилли, провожая проезжающую мимо шкатулку глазами.
Лао обеими руками коснулся переданной ему вещи. Оба его сына склонились над нею, а их отец тихо, торжественно, словно разговаривая сам с собою, произнес:
— Под крышкой этой священной урны заключены останки Нурхачи, первого императора династии Манчу.
— Добро пожаловать домой, старче, — подняв бокал с шампанским, благодушно поприветствовал Индиана и выпил.
“Останки? Прах? — подумала Уилли. — Так вся эта суета из-за какой-то горстки пепла?” Лично она не видела никакого проку в прошлом. Существенными временами для нее были лишь настоящее и будущее. Остальное в лучшем случае навевало скуку. Девушка занялась своим макияжем.
— А теперь вы вернете мне алмаз, — усмехнулся Лао, глядя в глаза
Последнему стало вдруг что-то жарко в этом душном зале. Он расстегнул ворот рубашки:
— У вас странное чувство юмора — или мне послышалось?
Вместо ответа Лао извлек голубой пузырек. Джонс с любопытством взглянул на него. Неужели еще сокровища?
— Что это? — поинтересовался он.
— Антидот, — отрезал Лао.
— Против чего? — настороженно спросил Инди, охваченный внезапным подозрением.
— Против яда, который вы только что выпили, — расплылся в ухмылке гангстер.
— Яд! — воскликнула Уилли, и внутри у нее похолодело, словно от предчувствия конца света. — Лао, что ты натворил? Я ведь тут работаю!
(“Впрочем, работа эта, видимо, продлится теперь недолго”, — подсказало ей все то же чувство.)
Индиана опустил палец в остатки шампанского и нащупал на дне порошок, напоминающий песок.
— Этот яд действует быстро, доктор Джонс, — хихикнул Лао.
Археолог положил бриллиант на стол и протянул ладонь:
— Давайте же. Ну!
Чен взял камень, посмотрел на свет и довольно улыбнулся. Затем положит его на стоящую в центре стола вертушку и запустит к отцу. По дороге бриллиант взяла Уилли, чтобы полюбоваться. Ей никогда не приходилось держать в руках столь крупного. И столь совершенного. Казалось, он пел.
Между тем Лао утратил к камню какой-либо интерес, разглядывая стоящий перед ним ларец со словами:
— Наконец-то у меня в руках прах моего великого предка.
Индиана чувствовал себя все больше не в своей тарелке. Перед глазами у него плясали желтые пятна.
— Антидот, Лао! — потребовал он.
Но тот и бровью не повел. Все было как нельзя хуже. Джонс ощутил, как почва уходит у него из-под ног и шансы его тают на глазах. Снова стремительным движением схватив разделочную вилку, он приставил ее к ребрам Уилли и прорычал:
— Лао!
— Лао... — эхом откликнулась она.
Старый гангстер, Као Кан и Чен лишь рассмеялись в ответ.
— Можешь оставить ее себе, — проговорит Лао. — Я найду другую.
— Ах ты, мелкий паршивец... — процедила Уилли, глядя на него так, словно только сейчас осознала нечто, давно ей известное.
— Ну пожалуйста! — произнес, шагнув вперед, стоявший возле столика By Кан.
Все обернулись к нему и увидели у него в руке, скрытой подносом от остальной публики в зале, пистолет, нацеленный прямо на Лао Че.
— Отличное обслуживание у вас тут, — проронил Индиана.
— Это не официант, — высказала догадку Уилли.
Вилка все еще упиралась острием ей в бок. Обстановка накалилась до предела, и она не знала, к кому примкнуть.
— By Хан — мой старый друг, — проронил Инди. — Игра еще не кончена, Лао. Антидот!