Индиана Джонс и Великий потоп
Шрифт:
– Я не в восторге от политических баталий с большевиками, а вот мой друг мог бы вам помочь. Верно, Джек?
– Как ты сказал, Инди? – Шеннон никак не мог отвести глаз от Кати.
– Я сказал, что ты можешь взять вопросы безопасности на себя.
– А, да. Разумеется.
– Почему это вы решили, что я возьму вас обоих на Арарат? Видите ли, мы ведь не в увеселительную прогулку отправляемся.
– Потому, что вам нужен археолог, а время на поиски у вас почти вышло. Кроме того, у вас имеются противники, и вам нужна защита. Тут в дело вступает Джек.
Инди
Заболоцкий обратил взгляд на Шеннона, теперь изо всех сил старавшегося смотреть только на него.
– По-моему, он и себя-то не сможет защитить, не говоря уж о других.
– Шутите?! – возмутился Инди. – Я знаю, вы жили в Сан-Франциско, но вы не могли не услыхать о знаменитой шайке Шеннонов из Южной стороны Чикаго.
Заболоцкий пришел в замешательство.
– По-моему, я слышала о них, папа, – Катя улыбнулась Шеннону.
– Джек – один из братьев Шеннон. По части защиты он большой дока.
– Папа, защита нам понадобится, – вкрадчиво заметила Катя. – Ты сам говорил, что дело это опасное.
Заболоцкий немного поразмыслил, потом подался вперед и похлопал дочь по колену.
– Ладно, мы берем вас обоих. Лишняя пара рук нам не помешает.
Инди и Шеннон не отрывали глаз от ладони, покоившейся на Катином колене, и оба думали об одном: каждому хотелось, чтобы это была его ладонь.
ГЛАВА 11. БАЗАРНАЯ КРУГОВЕРТЬ
Стамбул, две недели спустя
– Nefis… simit, simit!
Эти слова еще не отзвучали в ушах Инди, когда он проснулся и повернулся в постели. Крики доносились откуда-то с улицы.
– Проснулся? – спросил Шеннон.
– Да вроде бы.
– Ты только полюбуйся! – Шеннон лег животом на подоконник.
За окном, четко обрисованные на фоне алого рассветного неба, виднелись силуэты храмов и минаретов Стамбула. Это зрелище никого не оставило бы равнодушным, но в данный момент Шеннон заинтересовался отнюдь не им.
– Nefis… simit, simit!
На противоположной стороне улицы из нескольких окон на веревках опускали корзинки поджидавшему внизу торговцу вразнос. Тот снимал с палки что-то вроде бубликов и раскладывал их по корзинкам.
– Ты разбудил меня только для того, чтобы я мог поглядеть на это?
– Что он продает? – осведомился Шеннон.
– Не знаю. Наверное, simit. Какие-то булки.
Тут Инди углядел в соседнем доме мальчонку, спускавшего из окна ведерко.
– Что это? Bu nedir?
Мальчик повернул голову и смерил Инди озадаченным взглядом.
– А, Англия! Который час?
– Весьма ранний. Что он положил к тебе в ведерко?
– Доброе утро. Как вы сегодня поживаете? – медленно, с сильным акцентом проговорил по-английски паренек. – Турция красивый? Да?
– Он уклоняется от прямых ответов, – рассмеялся Шеннон.
Вдруг в окне мелькнула рука, утащившая мальчонку в комнату.
– Мой братишка знает по-английски только отдельные фразы. Вы хотели бы попробовать simit к завтраку?
– А что это?
– Горячая булочка. Очень вкусная. Вам понравится.
– Жаль, что у меня нет корзинки!
Девочка втащила ведерко в окно.
– Ничего страшного. Я принесу их к вашей двери.
– Тебе вовсе незачем так утруждаться.
– Нет, есть зачем! Вы misafir.
– Ладно! Tesekkur ederim. – Инди спрыгнул с подоконника. – Сейчас доставят завтрак.
– Что ты ей сказал? – поинтересовался озадаченный Шеннон.
– Она хочет принести нам свои булочки, потому что мы гости. Я сказал ей «спасибо».
– Так ты еще и по-турецки говоришь?
– Изъясняюсь, – уточнил Инди, натягивая брюки.
– Научи меня чему-нибудь!
– Хорошо. Turkce bilimiyorum.
– Тьюрк-кех били-мий-орум, – старательно выговорил Шеннон. – А что это значит?
– «Я не говорю по-турецки».
– О, замечательно! Это на случай, если у кого-нибудь возникнут сомнения, верно?
– В самую точку.
Минуты три спустя раздался стук в дверь. Когда Инди открыл, на пороге показалась давешняя девочка. В руках у нее был поднос с чаем и simit – горячими турецкими бубликами, посыпанными кунжутным орехом. Одета она была в поношенное, но опрятное платьице, а ее длинные черные волосы были аккуратно заплетены в косу.
– Надеюсь, вам в Турции нравится, – сказала турчаночка, поставив поднос.
Инди поблагодарил ее и протянул горсть мелочи, которую девочка тут же ссыпала в кармашек.
– Как тебя зовут? – спросил Шеннон.
– Секиз.
– Но ведь это число! – удивился Инди.
– Да, конечно. Восемь, потому что я в семье восьмая.
– Куча ребятишек, – заметил Шеннон.
– Одиннадцать человек.
– Ты ходишь в школу? – поинтересовался Инди.
– Нет, сейчас не получается. Я работаю в кожевенной лавке отца на базаре.
– А ботинки у вас есть? – оживился Шеннон. – Мне нужна пара ботинок.
– Нет, ботинки в другом ряду. Мы продаем сумки. И шьем тоже.
– Тебе нравится твоя работа?
Девочка пожала плечами.
– Я стану гидом, когда вырасту. Если хотите, могу рассказать вам про все достопримечательности.
Вдруг позади девочки беззвучно появилась Катя, будто сгустившееся из воздуха привидение.
– Я не помешала?
– Нет, входи, – отозвался удивленный Инди.
За время поездки она и парой слов не перемолвилась ни с ним, ни с Шенноном – почти постоянно держалась поближе к отцу, а во время морского круиза от Нью-Йорка до Афин подолгу просиживала в одиночестве в своей каюте. Попытки Инди разговорить ее обычно кончались тем, что она удалялась под тем или иным благовидным предлогом. Шеннон преуспел в сближении с ней ничуть не больше, и был весьма огорчен ее неразговорчивостью.