Индиго
Шрифт:
нирвану
от простого объятия. И понял именно в тот момент, что хочет пройти путь любви (так он назвал для себя новый кратковременный (как считал) смысл жизни и существования) от начала и до конца.
Жаль только, что конец из иного понятия логики.
Валентин не представлял, как должно вести себя с девушкой. Поможет ли найти правильное решение первоначальное впечатление их одинаковости и раскованности, не надоедливости и заинтересованности, симпатии и расположенности к продолжению знакомства? Им приятно
«Господи, дай мне сил и храбрости, помоги преодолеть малодушие!» — взмолился Валентин и, повторяя, как заклинание эти слова, поспешил на встречу с неожиданной
(Скажи, откуда ты взялась, моя нечаянная радость, несвоевременная страсть, горькая, а сладость?)
своей любовью, с Дашей.
Её плечи укрывала льняная кофточка кремового цвета (день был прохладный, дул северный ветер) с рисунком черепушки а-ля Веселый Роджер на спине с одной лишь разницей, что место перекрещенных костей под черепом занимали две веточки цветущего жасмина. У Валентина рисунок ассоциировался с «чёрной вдовой», но он немедля отбросил подобные мысли.
Валентин рассказывал о своей жизни, смущаясь, что многое… да что душой кривить! — большинство из рассказанного являлось небылицами, в которых он сам себя представлял таким, каким мечтал быть. А мечтал он быть спасителем людских душ… на худой конец — спасателем МЧС (но в реальности дальше грёз дело не шло). Это-то и смущало Валентина, ему противно было врать ей, потому он старался стать самым добросовестным собеседником, то есть тем, кто умеет слушать. Собственно, стараться не особо приходилось — Даша сама охотно рассказывала о себе, казалось, она упивается краснобайством. А Валентину нравилось слушать девушку, ещё больше нравилось слышать её голос. Трогательно-бархатистый, он ласкал огрубевший стройкой слух юноши.
Поздний вечер грозил обернуться ночью, когда молодые люди под ручку поднялись на мост, перекинутый через Москву-реку к самому Храму Христа Спасителя. На мосту Даша остановилась и сказала:
— У меня есть для тебя небольшой подарок, — девушка хитро улыбнулась, — только, чтобы его получить, ты должен проскакать на одной ноге до конца моста!
Валентин подумал, что та пошутила, но нет, она ждала. Валентин оглянулся вокруг — они здесь не одни, влюбленные парочки неспешно шагали взад-вперёд.
— Ну хорошо. Ради тебя! — сказал Валентин. А на лице Даши читалось, мол, разве есть варианты?
И Валентин поскакал. Когда полмоста было пропрыгано под ироническими улыбками прогуливающихся парочек и невозмутимыми взорами желтоглазых фонарей, Валентин подумал над абсурдностью своего поведения: «Ну что она может мне подарить! Незабываемую ночь в своей уютной квартирке? Она не такая». Он повернул голову, посмотреть на Дашу и едва не навернулся, споткнувшись на ровном месте. Прыгая-балансируя, Валентин увидел идущую следом спутницу: она шла, чуть наклонив голову (легкий ветерок создавал впечатление воздушности её волос), задумчиво-любопытный
А доскакав, не решился опустить ногу, так и стоял цаплей, ожидая девушку, невольно вспомнив отрывок стиха (совершенно не подходящего к данному моменту), не парясь вспоминанием автора:
Я вновь назвал тебя моей , как прежде
В каком-то смутном проблеске надежды…
Моя и не моя — метаморфоза!
Теперь ты боль моя — души моей заноза.
Даша подошла, она смеялась.
— Чего ты ногу-то не опускаешь, дурачок? — спросила она.
— Действительно, почему? — Валентину тоже стало смешно.
Даша надавила рукой на его коленку, Валентин выпрямил ногу. Девушка прильнула к парню и поцеловала.
«Какой же я пошляк! «Незабываемая ночь в уютной квартирке»… тьфу, идиот! Она меня хотела поцеловать ! О, прелесть!» — одновременно обругал себя и восхитился Валентин, когда долгий поцелуй всё-таки выдохся, хотя оба влюбленных думали о том, чтобы он не прерывался хотя бы четверть вечности.
И да, парень и девушка чувствовали себя влюблёнными.
Только влюблённость каждого мерилась своими представлениями. Даша невольно строила планы на будущее. Валентин же дышал настоящим, не думая о перспективе задохнуться в будущем. Будущего как такового у него не было.
— Я не могу объяснить толком, но ты — особенная, не похожая на других девушек, — сказал Валентин, удержавшись, чтобы не добавить «за это я люблю тебя». Почему-то думалось: сакраментальная фраза эта способна причинить преждевременную боль и ей, и ему.
— Ты, скажу тебе, тоже странный. За это ты мне нравишься, — сказала Даша, одарив его своей чудной улыбкой.
«За это ты мне нравишься», сказала она, и Валентин в очередной раз подумал, что девушка идеальна. Даша, не мудрствуя, нашла фразу, не способную на боль и в то же время говорящую более чем о симпатии.
— А ты мне нравишься больше. Ты мне очень нравишься! — сказал Валентин, снова рассмешив Дашу.
— Какой же ты чудак!
Взявшись за руки, они спустились с моста. Как настоящая влюблённая пара.
Валентин ликовал.
59
Из дневника:
Мы с ней родственные души. Родичи по духу — так в сканворде было загадано слово из шести букв. И слово это — СОБРАТ.
Только мне подходит сосестра.
В истории немало случаев… Нет, не хочу касаться Истории — ее и так всю залапали, как продажную женщину. Времен минувших небылицы, как сказал ас Пушкин.
Мы с ней родичи, РОДСТВЕННЫЕ ДУШИ, и это превыше всего!!!