Indileto [poмaн в 22 уровнях]
Шрифт:
«Что, Лапидус, — поинтересовался все тот же женский голос из приемника, — доволен началом дня?»
— Нет! — ответил Лапидус, потом помолчал секунду и добавил: — Абсолютно недоволен!
— С кем это ты? — спросила Эвелина.
— Не знаю, — честно ответил Лапидус, — меня спрашивают, я отвечаю, ты вот отвечаешь, когда тебя спрашивают?
— Когда как, — сказала Эвелина, закуривая очередную сигарету.
— Тогда ответь, — тихо проговорил Лапидус, — кто это был?
— Где был? — переспросила Эвелина.
— Ну, кто стрелял… — уточнил свой
— По кому стрелял? — Эвелина опять сняла очки и посмотрела на Лапидуса.
— Ну, — сказал Лапидус, — мы ехали ведь…
— Ехали…
— И по нам стали стрелять…
— Стали…
— Так кто стрелял? — опять спросил Лапидус.
— Не знаю, — грубо сказала Эвелина, — наверное те, кому тоже был нужен пакет.
— Господи! — вздохнул Лапидус, — Опять ты про этот пакет, скажи, что хоть в нем было?
— Не знаю, — честно ответила Эвелина, — мне надо было забрать пакет и отдать деньги, я подобрала тебя, так как ты стоял в том самом месте, где должен был стоять человек с пакетом. Но пакета у тебя не оказалось…
— Знаю, знаю, — подхватил Лапидус, — пакета у меня не оказалось, а потом по нам начали стрелять. И мы поехали быстро, очень быстро, так быстро, как я еще никогда не ездил, и ты сказала, чтобы я взял сумку…
«All girls in the world…» — опять взорвался приемник английскими словами.
— Выключи, — попросил Эвелину Лапидус, — голова раскалывается.
Эвелина остановила машину, внимательно посмотрела на Лапидуса и сказала ему: — Выходи!
— Зачем? — искренне удивился Лапидус.
— Выходи, выходи, — повторила Эвелина и добавила: — Приехали!
— Это же лес, — сказал расстроенный Лапидус, — что я тут буду делать?
— Выходи! — угрожающим тоном приказала Эвелина. Лапидус вздохнул и вышел из машины. Эвелина последовала за ним.
Лапидус сделал несколько шагов и вдруг понял, что идти он не может — ноги дрожали, сердце все еще хотело выскочить сквозь ребра. Лапидус посмотрел на небо, голова закружилась, перед глазами поплыли необыкновенно яркие и радужные круги. Лапидус раскрыл рот, вобрал в грудь воздуха и внезапно упал на траву.
Давно уже молчавшая кукушка вылетела из уха и тяжело взлетела на ближайшую ветку.
«Это сосна», — подумал лежащий Лапидус, чувствуя, как веки закрываются, а круги, все такие же яркие и радужные, плывут уже где–то внутри него.
«Это сосна», — еще раз подумал Лапидус и потерял сознание.
И сразу же оказался в том самом подземном переходе, переплывая который он наткнулся на странного человека по имени Манго — Манго. Только теперь переход был пуст. Абсолютно, совершенно, девственно пуст. Холодно светили круглые лампы по стенам, освещая угловатые надписи и беспомощные рисунки.
Самая большая, сделанная черной краской, обозначала странное слово «AUFF». Лапидус догадывался, что слова такого, скорее всего, просто не существует.
Он продолжил свои изыскания, впадая в истеричное состояние то ли гончей, взявшей след, то ли археолога, набредшего на сокровища фараонов.
В
И через несколько метров, чуть наискосок от уже упомянутого «AUFF», Лапидус наткнулся на начертанный красной краской по серому бетону стены глагол «ВЛЯПАЛСЯ».
Это было уже что–то, хотя света в происходящее не добавило.
«Вляпался!» — сказала Эвелина, когда по ним только–только начали стрелять.
«Вляпался!» — подтвердил бодрый женский голос из автомобильного радиоприемника, хотя откуда этот голос мог знать, что, собственно, происходит с Лапидусом в этот самый момент?
«Вляпался, вляпался!» — подумал Лапидус, внимательно разглядывая надпись и опять вспоминая то самое мерзкое ощущение, которое бывает, когда подымаясь по ступеням черного хода, внезапно вступаешь в кошачье–собачье–человечье дерьмо. Или собачье–кошачье–человечье. Или человечье–собачье–кошачье. Все равно, в какой последовательности, главное, что вляпался и надо отмывать ботинки.
Лапидус посмотрел на свои ботинки и подумал, что если бы у него был пакет, то он бы поменял его на сумку с деньгами ни на минуту не задумываясь. Эвелине — пакет, ему, Лапидусу, сумку. Сколько, интересно, в ней было? Сто тысяч, двести, триста? Или больше? Например, миллион? На ботинки в любом случае бы хватило. И тут Лапидус увидел то, что искал.
«INDILETO», было написано на стене под самым потолком. Причем — синей краской, как и на том зеленом заборе. Манго — Манго был не прав, надпись сделана именно синей краской, даже дальтонику ясно. Лапидус пожалел, что у него нет с собой фотоаппарата — задокументировать, оставить на пленке вещественное доказательство. На цветной пленке, естественно, на черно–белой цвет надписи различить нельзя.
— Эй, — услышал он за своей спиной, — ты чего это делаешь?
Лапидус с трудом, но открыл глаза. Эвелина, стоя на коленях, пристально смотрела ему в лицо. — Ты чего это делаешь, — опять спросила Эвелина, — взял да и грохнулся, ноги ослабли?
— Я увидел надпись, — сказал Лапидус.
— Ну и что, — сказала в ответ Эвелина, но потом все же поинтересовалась: — какую это надпись ты увидел?
— Там было написано «INDILETO», синей краской…
— Ты сумасшедший, — сказала Эвелина, — ты всегда такой, с детства?
— Не знаю, — смущенно ответил Лапидус, пытаясь встать и смотря на Эвелину, — только сейчас он смог рассмотреть ее внимательно.
— Чего смотришь? — спросила Эвелина. — Не нагляделся еще?
Лапидус не ответил, он опять закрыл глаза, но подземный переход исчез, будто его никогда и не было. Лапидус открыл глаза — да, все правильно, поляна, сосны, небо, машина, Эвелина, Эвелина, машина, небо, сосны, поляна, поляна…
— Эй, — окрикнула его Эвелина, — смотри, сейчас опять в обморок упадешь!