Индиран Диор и тайна затерянного храма
Шрифт:
Но вот однажды, когда вождь корабелов был в море, к его народу пришли грозные и опасные гости — это Охотник и его родичи отыскали деву. Десять лет скитались они в лесах и в пустошах, их одежды были изорваны, лица покрылись шрамами, а глаза сделались безумны. Потому что Охотник словно обезумел, и ни о чем больше не мог думать, только о дочери Звезды и о свете в ее глазах. И потребовали они у морских жителей выдать им дочь Звезды. Конечно, они отказали, ведь она была супругой их правителя, и сама правила в его отсутствие. И тогда Охотник и его свита снова напали на мирный город.
Но
Кинулись к ней Охотник и его свита. А дочь Звезды понеслась к морю и бросилась в него с высоких скал, чтобы никто больше не мог ее преследовать и пострадать из-за нее. И даже под водой ее красота сияла, словно звездный свет. Оттого морской бог пожалел ее и поднял ее в небо. Засияла она оттуда ярче, чем до того сияла ее мать, сошедшая на землю, и сделалась дева Вечерней Звездой.
С тех пор Охотник бродил по берегу моря, обезумев от любви, и пел грустные песни.
А внука Звезды волшебный пёс вывел к людям, и он вырос великим воином и великим королем, который покорил весь западный край земли…
— Только это уже будет другая история!.. — закончил сказитель.
Индиран подумал, что неплохо будет направить сюда знакомых собирателей фольклора. Интересное переосмысление западных сказаний, он даже заслушался.
Закусив губу от усердия, Нарин торопливо записывал. Аэлин кивнула, словно подтверждая свои мысли. И только за соседним столиком было уже пусто.
Глава 2
Два дня спустя паровой катер отошел от пристани и двинулся вверх по реке Гэлханд. За ним прыгала по волнам запасная лодка, на которой предстояло идти в верховьях реки. Хозяину и капитану катера господину Симбару по договору следовало ждать их на землях некоего "дружелюбного племени", как туманно высказался Мэйтар.
Закупая с проводником припасы и снаряжение, Индиран понял, что Мэйтар действительно живёт здесь очень давно. Его знали все торговцы на рынке, и там, где чужаку щедро набавляли цену и норовили подсунуть лежалый товар, Мэйтару предлагали лучшее. Вероятно, Индиран торговался бы до хрипоты и потратил много времени на закупки. Мэйтар обернулся за один день и сберег им, вдобавок, немало денег. Он же настоял на том, чтобы купить ещё боеприпасов.
— Обоснуйте, — потребовал тогда Индиран.
— Дурное предчувствие, — ответил проводник. К предчувствиям опытных людей Индиран относился внимательно — порой это спасало ему жизнь.
Теперь патроны и припасы лежали в трюме, въедливая профессор Аэлин расположилась в единственной крохотной каюте, а мужчины водворились на палубе, натянув на корме большой тент от дождей. Сейчас проводник сидел и задумчиво проверял спусковой механизм своей винтовки. Время для расспросов настало подходящее.
— Простите, Мэйтар, но я не могу удержаться от вопроса. Вы ведь сын Линдара Нариона, верно?
— Нет, — невозмутимо ответил тот. — Я не буду обсуждать свое происхождение. Не понимаю вашего чрезмерного интереса.
— В некотором роде, Линдар мой наставник, — пояснил Индиран.
— Вы
— Да, я прочитал о его открытии библиотеки Харадзо-Даро в тринадцать лет. Потом я перечитал о нем все, что нашлось в подшивках газет, об открытии и отстаивании Имладриса, потом взялся за труды по истории, потом опубликовали перевод "Нолдолантэ", и я увлекся древними языками… Так я стал археологом. А когда Линдар исчез, я готовился к поступлению в университет, и не смог добиться участия в расследовании.
На мгновение Мэйтар улыбнулся и показался от этого гораздо моложе.
— Рад слышать, — сказал он. — Иногда, читая журналы и споры в них, я думаю — не пожалел бы Линдар о своем открытии? До сих пор многие считают этот текст подделкой, и он вызвал больше ссор и гнева, чем интереса.
— Чепуха! — воскликнул Индиран. — Если бы вы жили в нормальном цивилизованном обществе, вы бы видели, какой огромный интерес к истории пробудили эти находки! Театральные постановки, романы о древних временах, песни! Как я жалел, что не успел в этом поучаствовать в то время!
— Вы отлично в этом поучаствовали в наше время, профессор Индиран, — донёсся голос Аэлин из окна каюты. — Ваша статья о том, в чьих интересах отрицать подлинность "Нолдолантэ", расколола надвое весь наш исторический факультет!
— Не скромничайте, — фыркнул Индиран. — Это же вы доказывали, что мы имеем дело с поздним сочинением, а не с сохранившимся текстом древнейшей поэмы!
— Потому что это чудовищная наивность, считать, что список возрастом в какие-то жалкие полтора тысячелетия отражает в точности исходный текст, которому, по тем же легендам, больше десяти тысяч лет!
— Но профессор, устная традиция… — встрял Нарин, — ведь многие фольклорные тексты передавались из поколения в поколение…
— Нарин, я вас отошлю на каторжные работы на факультет словесности! — раздалось из каюты. — Пусть они вам подробно расскажут, как сказители заучивали фольклорные тексты по опорным словам, и что каждое рассказывание эпического произведения — это одновременно импровизация!
Нарин так огорчился, что Индиран просто не мог за него не заступиться.
— Вы требуете от студента знаний другого факультета? — возмутился он. — Письменная традиция также идет с Первой эпохи, вы предлагаете ее исключить? Наиболее ценные тексты должны были передаваться из рук в руки!
Мэйтар закончил протирать винтовку ветошью.
— Хочу заметить, — сказал он, — что в племенах, обитающих в среднем течении Гэлханда, принято очень тщательно заучивать сказания наизусть. За изменение хоть одного слова наставники жестко наказывают учеников. Ни о какой импровизации и говорить нельзя. Что ж, эти племена, кажется, и сами мало изменились за тысячи лет.
— Это интересно, — Аэлин, пригнувшись, вышла из каюты и присоединилась к мужчинам. — Да, разница в традициях может быть велика… Что касается истории ценных текстов, профессор Индиран, полагаю, мне не надо напоминать вам историю Алой книги Шира, и как ее собирали по частям, по отдельным пергаментным страницам, хранимым на случай ремонта и зашитым в одежду как заплаты?