Индия в древности
Шрифт:
Важные свидетельства о развитии бактрийского искусства в эпоху Кушан и характере влияния на него индийской культуры были получены при раскопках Дальверзин-тепе на юге Узбекистана[2300]. Недалеко от городской стены было раскопано небольшое буддийское святилище (размером 10 x 11 м). Здесь сохранились остатки ступы, которая была украшена многочисленными скульптурами. Археологи выделяют в святилище два основных помещения — кумирню и «зал царей». Буддийское святилище было построено, очевидно, в начале нашей эры. Об этом говорят найденные монеты Кадфиза I и Кадфиза II. Пышно был оформлен «зал царей» — скульптурная композиция состояла из фигур Будды, фигур монахов, знатных мужчин (вероятно, членов царского рода),
При раскопках Дальверзин-тепе был обнаружен еще целый ряд предметов, имеющих явно индийские параллели и даже привозных из Индии. Таковы, например, гребень из слоновой кости с изображениями (на одной стороне — знатная дама и ее служанка, на другой — супружеская пара, едущая на слоне, и девушка, показывающая им путь), шахматные фигурки из слоновой кости (зебу и слон), золотые браслеты, аналоги которым обнаружены в слоях Таксилы I в. н. э., гадательная кость явно индийского происхождения[2301]. Находка шахматных фигур (в Индии эта игра была известна под названием «чатуранга») говорит об очень раннем знакомстве жителей Средней Азии с этой индийской игрой (с древними традициями Индии связано изображение зебу в качестве одной из фигур для игры)[2302]. Следует упомянуть и об оттиске печати, сделанном на одном из кирпичей: изображение Будды, сидящего на лотосе. Очевидно, эта печать принадлежала одному из местных мастеров, последователю учения Будды.
Однако самым значительным в Дальверзин-тепе явилось открытие клада золотых предметов, относящихся ко второй половине I в. н. э. В кувшин были вложены различные золотые украшения (обручи, серьги, бляхи), имеющие аналоги в искусстве Гандхары, но главная ценность — золотые слитки с надписями на кхароштхи[2303]. Всего открыто 11 надписей — десять на золотых брусках и одна на золотой пластинке. Надписи сделаны на пракрите гандхари, который был распространен в северо-западных областях Индии, входивших в империю Кушан. Эти надписи отличны от остальных, в большинстве своем посвятительных, и содержат сведения о весе бруска, имени владельца и т. д. В тексте есть упоминание и о шраманах, которым, очевидно, первоначально и принадлежало золото.
Несмотря на краткую информацию, которую дают надписи из Дальверзин-тепе, значение их весьма велико: они дополняют материалы не только о связях древней Бактрии с Индией, но и о жизни буддийских общин в Средней Азии. В результате открытий в Дальверзин-тепе наука обогатилась новыми и весьма ценными сведениями, раскрывающими характер связей Средней Азии с Индией, пути и формы обмена культурными достижениями.
Следующий этап, связанный со значительно большим влиянием индо-буддийских традиций, хорошо прослеживается по материалам раскопок в Кара-тепе (экспедиция под руководством Б.Я.Ставиского)[2304]. Открытие буддийского монастыря в Кара-тепе (недалеко от Термеза) — яркое свидетельство распространения буддизма в Средней Азии. (Термез, как показывают нумизматические находки, существовал еще в III–II вв. до н. э., но особого развития достиг в эпоху Кушан.) Архитектура этого пещерного буддийского комплекса, находки ряда предметов (крышек в виде лотоса, зонтиков-чхатр и др.), надписи на сосудах и стенах говорят о явном влиянии индийских традиций. В частности, для Средней Азии пещерные комплексы нехарактерны, но они типичны для древней Индии. При раскопках выявлено несколько пещерных помещений, часть которых представляла собой небольшие пещерные храмы, состоявшие из замкнутых святилищ, окруженных со всех сторон обходными коридорами.
Можно проследить процесс творческого освоения местным населением индийских традиций. Это показывает, например, планировка помещений (строительство обходных коридоров, что характерно для местных строительных канонов), но особенно материалы эпиграфики. Последователи буддизма в Бактрии не просто переводили с санскрита
Судя по пракритским надписям, пракрит подвергся влиянию санскрита — процесс, который был характерен и для кушанских надписей Индии. Некоторые надписи явно указывают на влияние местного бактрийского языка, который проникал в различные сферы культуры. Исследуя надписи из Кара-тепе, венгерский ученый Я.Харматта и советские исследователи В.В.Вертоградова и М.И.Воробьева-Десятовская пришли к выводу, что в Кара-тепе в кушанскую эпоху находились последователи буддийских школ сарвастивада и махасангхика[2305].
Недалеко от Кара-тепе Л.И.Альбаум открыл другой, не менее интересный буддийский комплекс — Фаяз-тепе[2306]. Были раскопаны храм со ступой, примыкающая к нему монастырская часть и хозяйственные помещения. Нумизматические находки (в том числе монеты Канишки, Хувишки и Васудэвы) позволяют датировать памятник I–III вв. н. э. При раскопках помещений на стенах были открыты росписи, преимущественно буддийского характера (изображения Будды и донаторов). Обнаружены и глиняно-алебастровые скульптуры. Однако наибольший интерес представляет скульптурная композиция — Будда, сидящий под ветвями дерева, а по обеим сторонам от него — монахи. Работа выполнена очень тщательно и по манере напоминает лучшие произведения гандхарского искусства.
Большой научной удачей явилось открытие в Фаяз-тепе пракритских надписей (их исследованием занимается М.И.Воробьева-Десятовская), выполненных письмом кхароштхи. Обычно они содержат имена буддийских донаторов и части священных «буддийских формул». В ряде надписей встречается указание на школу махасангхиков, что согласуется с данными из Кара-тепе.
Буддизм сохранял свое значение в Средней Азии и в период после Кушан. Об этом известно не только из письменных источников, но прежде всего благодаря открытиям археологов. Наибольший интерес представляют раскопки в Таджикистане на Аджина-тепе.
Аджина-тепе — это небольшой холм размером 100 x 50 м. Здесь археологи под руководством Б.А.Литвинского открыли буддийский монастырь, скульптуру и живопись[2307]. Судя по многочисленным монетам (их более 300), монастырь функционировал в VII — начале VIII в. н. э. (об этом свидетельствует и надпись на брахми из Аджина-тепе, датируемая VII–VIII вв. н. э.; к сожалению, текст сохранился плохо, но буддийский характер ее очевиден). Это был единый ансамбль построек жилого и культового характера. Монастырь в Аджина-тепе состоял, как это характерно для буддийских монастырей, из двух частей — храмовой и монастырской. Самая впечатляющая деталь храма — огромная статуя Будды (около 12 м), пребывающего в нирване. О размерах статуи красноречиво говорят, например, следующие цифры: ладонь Будды — 132 см, ступни — от 165 до 190 см, пальцы ног — до 46 см.
Монастырь был построен в соответствии с общебуддийской традицией, которая лучше всего прослеживается по памятникам Индии. Влияние индийского буддийского искусства совершенно очевидно. Однако тохаристанские мастера не слепо следовали общепринятым канонам. Именно раскопки на Аджина-тепе показали, насколько стойкими были местные традиции и насколько своеобразными были архитектурные и художественные школы древнего Тохаристана. Местные ваятели и живописцы, строители и архитекторы использовали уже сложившиеся в Средней Азии традиции и навыки, умело сочетая их с культурными нормами соседних стран, прежде всего Индии и Афганистана[2308].