Индийские сказки

Автор неизвестен

Недолго думая, огромный зверь встряхнулся. Дрогнула куча, покатились плоды во все стороны туда, сюда, так далеко, как никогда раньше ни катились…

Отскочил шакал насколько мог дальше. «Очень благодарен тебе, аллигатор, что ты так предупредительно даешь знать о себе, – крикнул он. – Право, мне бы и в голову не пришло! Ты так искусно запрятался под кучей!»

Аллигатор, не помня себя от гнева, пустился за шакалом, но плутишка был уже далеко и он не мог нагнать его.

Успокоившись, аллигатор сказал себе: «Я не потерплю, чтоб этот нахал продолжал безнаказанно смеяться надо мною. Докажу ему, что я хитрее, чем он полагает!» И так, на следующее утро аллигатор потащился насколько мог скоро к норе шакала. Он скоро нашел ее под холмом, осмотрел ее со всех сторон, она оказалась пустая. Тогда он заполз в нее и притаился, выжидая, когда шакал вернется домой. Через некоторое время, шакал действительно направился к дому, но, не доходя до

него, остановился в недоумении «Что это такое! – сказал он про себя», – земля утоптана, словно что-то тяжелое прошло по ней, вон и комья валяются по обе стороны норы. Уж не пролез ли туда какой-нибудь зверь? Нет, не войду прежде, чем не разузнаю хорошенько, в чем дело!» И он закричал: «Домик мой домик, славный мой домик? Что не слышу твоего привета? Ты всегда отвечал на мой зов, если все у нас благополучно? Или, может, приключилось что-нибудь!»

«Коли так, лучше отозваться, – подумал аллигатор. – Пусть вообразит, что все в порядке!» И, смягчив свой грубый голос, он отозвался из глубины: «Привет тебе, дорогой хозяин!»

Вздрогнул от ужаса маленький шакал, узнав голос старого аллигатора. «Опять это чудовище здесь! Надо попытаться извести его. Не смогу это сделать – кончится тем, что как-нибудь попадусь ему в зубы, – сказал он себе. И он поспешил ответить, как ни в чем не бывало: «Спасибо, домик мой дорогой! Приятно слышать твой милый голосок. Сейчас иду, надо только дровец запасти, обед готовить». С этими словами он принялся поспешно стаскивать к норе все сухие ветви и хворостинки, какие только мог собрать. А аллигатор тем временем сидел, притаившись, и внутренне посмеивался над своей выдумкой. «Надул-таки этого маленького урода, – думал он. – Вот он сейчас вбежит сюда и уже на этот раз я не промахнусь!»

Шакал тем временем набрал достаточное количество хвороста, обложил им вход в нору и насколько смог затолкал внутрь, а затем поджег его. Сухие сучья затрещали и запылали ярким пламенем, дым наполнил нору, огненные языки потянулись к аллигатору. Тщетно пытался он спастись, пламя скоро задушило его, а маленький шакал радостно бегал вокруг костра, подпрыгивая и подпевая:

Что? хорош ли домик мой, друг мой аллигатор?

Вам удобно ль там сидеть? Тепло ль, и уютно ль?

Динь-дан, динь-дан… враг мой погибает…

Динь-дан, динь-дан…

Больше нечего бояться: стал он грудой пепла!

Веселись наш славный род и звони победу!

Динь-дан, динь-дан, динь, динь-дан.

Царевич-рыба

Принесли однажды на царскую кухню несколько рыб. Пока слуги возились, приготавливая остальной обед раджи, все рыбы заснули; лишь одна маленькая рыбка осталась в живых. Одна из прислужниц заметила это, взяла рыбку и пустила ее в сосуд с водой. Скоро после того пришла на кухню царица, увидела рыбку и так понравилась она ей, что она приказала оставить ее себе, в виде забавы. У царицы не было детей, и скоро она всеми силами своей души привязалась к рыбке и любила, и холила ее, как ребенка. Весть о затее царицы облетела весь город, и народ стал звать счастливую рыбку Маччи-раджа, что значит рыба-царевич. Скоро Маччи-раджа вырос настолько, что уже не помещался в небольшом сосуде; его перевели в более просторный; он вырос и из него – его перевели в большой чан. Наконец, стало ему тесно и в чане: царица приказала тогда вырыть глубокий пруд, обнесенный каменной стеной, и поселила там своего любимца, а два раза на дню сама ходила к нему кормить его вареным рисом.

Надо сказать, что хотя все в государстве считали, что Маччи-раджа самая обыкновенная рыба, на деле было не совсем так. Маччи-раджа был, напротив, по природе самый настоящий царевич, каким-то проступком прогневивший богов и в наказание обращенный ими в рыбу.

Однажды, когда царица принесла ему обед и, по обыкновению, сидела с ним у пруда, Маччи-раджа сказал ей: «Матушка-царица, мне скучно жить все одному. Не найдешь ли ты мне невесту?» Царица обещала постараться исполнить его просьбу и тотчас же разослала гонцов по всему государству, искать невесту для своего названного сына. Тщетно ждала она; отовсюду получался тот же ответ: «Да не гневается царица, никто не решается отдать своей дочери на съедение чудовищной рыбе, хотя она и Маччи-раджа и так дорога царице».

Царица не знала, что предпринять. Маччи-раджа так страшно скучал, а она готова была отдать все, лишь бы достать ему жену. Снова разослала она гонцов, предлагая сотни тысяч тому, кто решится расстаться с дочерью ради ее любимца. Долго безуспешно странствовали гонцы; даже нищие не льстились на деньги: никто не верил, что девушка могла уцелеть; все были убеждены, что шлют дочь на верную смерть. Наконец, дошли гонцы до одной деревни, где жил человек, недавно овдовевший и женившийся на другой. От первой жены осталась у него одна дочь и у второй тоже была своя. Мачеха ненавидела падчерицу, всячески мучила ее, заваливала непосильной работой, кормила

скудно и вообще старалась всеми средствами избавиться от нее, чтобы девушка не могла быть соперницей ее родной дочери. Только прослышала она про царских гонцов, как послала за ними. Отца на ее счастье не было дома, и она торопилась закончить торг до его возвращения. «Давайте деньги и берите мою дочь в невесты Маччи-радже», – сказала она. «Пусть ест ее рыба» – подумала она про себя – «хоть нам больше мешать не будет!» Позвала она падчерицу, объявила ей, что отсылает ее ко двору с царскими гонцами и велела идти на реку вымыть одежду свою. Отца не было дома, некому было заступиться за бедняжку. Она покорно пошла к реке и принялась усердно мыть одежду, проливая горькие слезы над своей несчастной долей. Слезы одна за другой лились из глаз ее и капали в нору престарелой кобры, жившей у самого берега. Кобра захотела узнать, откуда попадают к ней эти капли, высунула голову из норы и увидела девушку. «О чем плачешь ты так горько, дитя?» ласково спросило мудрое животное. «О, госпожа моя, как мне не плакать! Я так несчастна: отца нет дома, а мачеха продала меня царским гонцам в жены Маччи-радже, рыбе чудовищу, и он меня съест!» Кобра приветливо посмотрела на девушку. «Не бойся ничего, дитя, ничего дурного с тобой не случится. Знай, что Маччи-раджа, к которому тебя везут, не рыба, а заколдованный царевич. Возьми вот эти три камешка, – с этими словами кобра подала ей три круглых булыжника – «завяжи их в уголок своего плаща. Когда тебя отведут в помещение, приготовленное для тебя царицей, смотри не спи, а то рыба подплывет и проглотит тебя. Будь все время настороже: как только заслышишь плеск воды, бери камень в руку и, как только рыба покажется, бросай в нее: она тотчас же нырнет ко дну. Еще два раза выплывет рыба и еще раз нырнет, а на третий – чары рушатся и царевич примет свой прежний вид». Девушка взяла камешки и решила попытать счастья, хотя ей с трудом верилось, чтоб это действительно могло помочь делу.

Когда ее привели во дворец, царица милостиво приняла ее и была поражена ее нежной красотой. Она приказала одеть ее в богатые одежды и осторожно спустить в корзине за ограду пруда, где был приготовлен для нее особый покой. Помещение было роскошно убрано и бедная девушка, войдя туда, на минуту забыла свой страх и залюбовалась невиданным великолепием. Она была бы вполне счастлива, что так далеко от мачехи и избавлена от тяжелой работы, не будь перед ней этой черной бездонной пропасти и страха, что вот-вот сейчас выплывет Маччи-раджа.

Прошло несколько тяжелых часов ожидания; вдруг раздался плеск воды, и мелкие волны забегали у порога, все больше и больше, и шум все слышнее… Девушка замерла от страха. Огромная рыбья голова показалась над водой: то шел к ней Маччи-раджа с разинутой пастью! Бедняжка схватила камешек и быстро бросила его в чудовище: Маччи-раджа мгновенно исчез в глубине. Второй раз вынырнул он и поплыл к ней: она снова швырнула в него камнем и он снова скрылся. Но вот третий раз показался он над водою. Глаза его яростно сверкали в темноте, широко раскрытая пасть грозила на этот раз так близко, близко… Девушка дико вскрикнула и, что есть силы, метнула в нее камнем… «Не бойся, красавица», – раздался над ней приветливый голос: перед ней стоял красивый юноша. Девушка разрыдалась от неожиданности. «Не бойся, – продолжал царевич. – Я тот, кого ты избавила от грозного заклятия, и никогда не буду я в силах отплатить тебе за это. Но согласись быть моей женой, и я буду вполне счастлив».

Затем он спокойно отошел и сел на порог, раздумывая о своей странной судьбе.

Чуть забрезжило утро, толпа любопытных собралась к пруду поглядеть, не съел ли Маччи-раджа свою молоденькую жену. Каково же было всеобщее удивление, когда, заглянув за ограду пруда, увидели не безобразную голову Маччи-раджи, но прекрасного принца! Скоро новость долетела до дворца. Пришел царь, пришла царица, пришли все приближенные, все дивились чуду и не знали, как выразить свою радость. Спустили корзину, подняли в ней молодого раджу с женой; и возликовали, слыша их необыкновенную повесть. Царица говорила: «Вот сердце не обмануло меня: я, в самом деле, нашла себе сына». Народ тоже был в восторге от юной четы и расстилал ковры на пути их от пруда до самого дворца, и все кричали: «Бегите, приветствуйте молодого принца и принцессу! О, как божественно прекрасны они! взгляните, взгляните, какое благородство! То смертные, подобные богам!»

На следующий день праздновали свадьбу царевича, и празднествам не было конца.

Молодые некоторое время прожили спокойно. Но вот прослышала мачеха о счастье ненавистной ей падчерицы и пошла навестить ее. Она скрыла, насколько возможно, свои настоящие чувства и представилась в восторге от такой неожиданной перемены судьбы; юная же царевна была так добра и незлобива, что совсем забыла жестокое обращение мачехи и стала радушно принимать ее. Однажды царевна сказала супругу: «Я так давно не видела отца. Дозволь мне, возлюбленный, пойти навестить его, заглянуть в свое родное селение».