Индотитания
Шрифт:
Джек нервно оглянулся и сказал:
— Из этого дома можно выбраться либо на улицу, либо на крышу. Задняя стена — глухая.
Из здания, находящегося на другой стороне улицы, зазвучали очереди. Пули, влетев в окно, стали рикошетить от стен и Чак с Джеком упали на пол. Шквал автоматного огня нарастал. Джек подполз к соседнему окну и выглянул из него. Танк стоял напротив дома, где отсиживались агенты. Ствол его пушки медленно поднимался вверх. Наконец, он замер. Джек подполз к Чаку и совершенно серьезно сказал:
— Сейчас
Чак приподнял голову и, глядя в глаза Джеку, спросил:
— «Аллах акбар» будем орать?
— Хорошая шутка. Давай хором?
— Давай.
Они разинули рты, но крикнуть не успели. Танк выстрелил, и море огня залило весь этаж. Из противоположного дома вышла группа солдат. Никто из них уже ничего не опасался. Командир отряда посмотрел на дым, валивший из здания, и заметил:
— Можно туда не ходить. Мы солдаты, а не производители колбасы из мясного фарша.
Бойцы дружно засмеялись, и двинулись в обход горящего здания. Орудие танка опустилось, и двигатель замолчал. Топливо нужно экономить. Поэтому стальная машина осталась стоять посреди улицы. Экипаж принялся ждать следующей жертвы, о которой сообщат по рации…
Глава вторая
ГОЛОС 1. А-а-а! Где я-а-а!
ГОЛОС 2. А-а-а! Не ори так! Голова разламывается!
ГОЛОС 1. Какая, в задницу, голова?! И у кого? У меня?
ГОЛОС 2. Нет, у меня! Только, где она?
ГОЛОС 1. Так! Хватит паники. Надо подумать.
ГОЛОС 2. Правильно. Думаем.
Непродолжительное мыслемолчание
ГОЛОС 1. Джек, это, случайно, не ты недавно орал?
ГОЛОС 2 Я. Только я не совсем Джек.
ГОЛОС 1 Я тоже не совсем Чак. И это очень странно.
ДЖЕК. Давай еще подумаем. Что-то у меня ум за разум зашел.
ЧАК. Давай.
Следующий день. Утро.
ДЖЕК. Эй, как там тебя, Чак, что ли?
ЧАК. На связи.
ДЖЕК. Как ощущения?
ЧАК. Как и в прошлый раз.
ДЖЕК. Ты уже понял?
ЧАК. Да. Видимо, газовая атака Джафара прошла успешно.
ДЖЕК. То есть, ты считаешь, что нас повысили рангом?
ЧАК. Это — очевидная истина. Мы помним прошлую отсидку. Значит, погибли многие, и нам поставили зачет за косвенное участие в этой мерзости.
ДЖЕК. Надо осмыслить это…
ГОЛОС. Чего тут осмысливать? Убийцы — всегда убийцы.
ДЖЕК.
ЧАК. Контушёвский, пошел к черту!
КОНТУШЁВСКИЙ.
Продолжительное мыслемолчание
На следующий день
ДЖЕК. Эй, Чак, проснись!
ЧАК. Я не сплю. Физиология не позволяет.
ДЖЕК. Как ты думаешь, надолго мы здесь?
ЧАК. Не знаю, Джек.
ДЖЕК. Какой я тебе Джек? Пошел ты к Джафару газ нюхать!
ЧАК. Извини, Ленька.
ЛЕНЬКА. Извиняю. А ты так и останешься агентом? Или вернешься к армянским корням?
ЖОРА. Лучше быть киллером-армянином, чем агентом ЦРУ.
КОНТУШЁВСКИЙ. Лучше, не лучше… Все вы — кровопийцы.
ЛЕНЬКА. А ты — ангел небесный.
КОНТУШЁВСКИЙ. Как будто время стоит на месте. Я ведь уже слышал это…
ЖОРА. И сколько нас не было?
КОНТУШЁВСКИЙ. Лет, этак, двадцать пять.
ЖОРА. Самое интересное, что я нисколько не соскучился по Контушёвскому.
ЛЕНЬКА. Аналогично.
КОНТУШЁВСКИЙ. Можно подумать, я вас тут ждал — дождаться не мог. Как же…
ЖОРА. Что ты в разговор лезешь? Тебя кто-нибудь звал? Только прибыли, еще осмотреться не успели, еще не поняли, в какие деревья нас пристроили, а тут, на тебе!
Контушёвский. Причем, в героических порциях.
ЛЕНЬКА. И, заметь, опять словоблудием занимается.
КОНТУШЁВСКИЙ. Да пошли вы все к черту!
ЖОРА. Отключился.
ЛЕНЬКА. Слава богу!
Непродолжительное мыслемолчание
ЛЕНЬКА. Ну, и как тебе в новом качестве?
ЖОРА. В каком это новом?
ЛЕНЬКА. В качестве злодея, способствовавшего гибели многих невинных людей.
ЖОРА. Мне кажется, что нужно задуматься о другом.
ЛЕНЬКА. Например?
ЖОРА. Может, я не хочу быть бандитом. Может, я хочу быть кем угодно, но только не убийцей. Ассенизатором, наконец! Или просто учителем…
ЛЕНЬКА. Профессором?
ЖОРА. Не надо о нем! Почему у меня не получается? Почему я снова и снова становлюсь убийцей? Зачем это нужно?
ЛЕНЬКА. Может, не зачем, а — кому?
ЖОРА. Ладно. Где мы на этот раз?
ЛЕНЬКА. Там же. Я нахожусь в одной из берез. Они растут аллеей. Между двух рядов пролегает улица. Сзади меня и на другой стороне улицы стоят дома. Точнее — особняки. Слева дома как бы расходятся в стороны и видна небольшая площадь, в центре которой растут три высоких дуба. Справа от меня перекресток с другой улицей, обсаженной деревьями. Только не березами, а, по-моему, липами. И эта липовая улица также выходит на площадь.