Индустриальная магия
Шрифт:
— Нет, не нужно, — сказала я. — Я приму его, если он поднимется в квартиру.
— Поднимется, — кивнул Трой.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ОТ КОТОРОГО Я МОГУ ОТКАЗАТЬСЯ
Войдя в квартиру, мне пришлось плотно сжать кулаки, чтобы не захлопнуть дверь и не запереть ее на все замки. Мне предстояло встретиться с Беницио Кортесом. И я позорнейшим образом боялась.
Беницио Кортес возглавлял Кабал-клан Кортесов. Кабал-кланы и мафию сравнивают столько же, сколько существует организованная преступность. Но это плохая аналогия. Это все равно, что сравнивать Гестапо,
Впервые узнав, кто такой Лукас, я предположила, что, посвятив жизнь борьбе с Кабал-кланами, Лукас оборвал все связи с отцом. Но дело обстояло не так просто. Беницио звонил. Он посылал подарки на день рождения. Он приглашал Лукаса на все семейные мероприятия. Он вел себя так, словно не было никакого отчуждения. И даже его сын не понимал, почему. Когда звонил телефон и номер Беницио высвечивался на дисплее, Лукас обычно стоял над аппаратом, смотрел на номер, и у него в глазах появлялось выражение, какого я не видела ни в каких других ситуациях. Шла внутренняя борьба, которой я даже не могла себе вообразить. Иногда он брал трубку. Иногда не брал. В любом случае казалось, что он жалел о сделанном выборе.
А теперь старший Кортес пришел сюда. Чего я на самом деле боялась? Что не оправдаю ожиданий. Беницио один раз взглянет на меня и решит, что я недостаточно хороша для его сына. И, самое худшее, сейчас я не была уверена, что он неправ.
В дверь постучали.
Я глубоко вдохнула, прошла к двери и открыла ее. При виде стоявшего за дверью мужчины у меня перехватило дыхание. На мгновение мне показалось, что меня обманули и это не Беницио, а один из его сыновей — тот, который четыре месяца назад приказал убить меня. Меня тогда напичкали разными препаратами, а, очнувшись, я первым делом увидела глаза Лукаса — версию его глаз из кошмарного сна. Те темно-карие глаза каким-то образом казались более холодными, чем голубые Троя Моргана. Тогда я не знала, которого из сводных братьев Лукаса видела. Не знала и теперь, потому что никогда не рассказывала Лукасу о случившемся. Теперь я снова взглянула в эти глаза, и сталь у меня в позвоночнике превратилась в ртуть. Мне пришлось ухватиться за дверную ручку, чтобы не упасть.
— Мисс Винтербурн?
Когда он заговорил, я поняла свою ошибку. Я навсегда запомнила голос, который слышала в тот ужасный день: слова эхом отдавались у меня в голове — резкие, словно выстрелы, и горькие. А этот голос мягкостью напоминал бархат, его обладателю никогда не требовалось кричать, чтобы привлечь чье-то внимание. Когда гость вошел, и я лучше рассмотрела его, то снова убедилась в своей ошибке. Сыну, которого я встречала, было сорок с небольшим, а этому мужчине оказалось лет на двадцать больше. Однако ошибка была понятна. Если разгладить несколько глубоких морщин на лице Беницио, он выглядел бы копией собственного сына, тогосына — оба широкоплечие, плотные, не более пяти футов семи дюймов ростом, в отличие от высокого и худого как жердь Лукаса.
— Я знал твою мать, — пересекая комнату, объявил Беницио.
Никаких выражений типа «Она была хорошей женщиной» или «Это такая потеря» не последовало. Слова были такими же холодными, как и взгляд. Беницио оглядел комнату,
Беницио остановился перед диваном — частью хотя и видавшего виды, но вполне пригодного к эксплуатации гарнитура. Беницио смотрел на него сверху вниз, словно раздумывая, не испачкает ли костюм. При этом кое-что из прежней Пейдж всплыло на поверхность.
— Не трудитесь присаживаться, — сказала я. — Вы же пришли не чай с пончиками пить. Да, у меня все хорошо, спасибо, что поинтересовались.
Беницио обратил на меня взгляд и ждал. По крайней мере, секунд двадцать мы неотрывно смотрели друг на друга. Я пыталась продержаться дольше, но сдалась первой.
— Как я и сказала вашим людям, Лукас сейчас в суде, его нет в городе. Если вы мне не поверили…
— Я знаю, где находится мой сын.
У меня по спине пробежал холодок, когда я услышала непроизнесенное: «Я всегдазнаю, где находится мой сын».
Раньше я об этом не задумывалась, но после этих слов не сомневалась, что Беницио на самом деле всегда знает, где находится Лукас и чем занимается.
— Это забавно, — заметила я. — Ваши люди сказали, что у вас для него имеется какое-то сообщение. Но если вы точно знали, что его здесь нет… О-о, я все поняла. Это был только повод, правда? Вы знали, что Лукас уехал, и притворились, будто желаете что-то ему передать, в надежде познакомиться с его новой девушкой. В присутствии Лукаса вам этого делать не хотелось, потому что вам, возможно, не удалось бы скрыть разочарования, когда оказалось бы, что ваш сын на самом деле встречается… то есть живет с ведьмой.
— У меня есть сообщение, — сказал Беницио. — Для вас обоих.
— Догадываюсь, что это не поздравления.
— Одно дело вполне может заинтересовать Лукаса, — продолжал Беницио. — И тебя тоже. — Весь разговор он смотрел мне в глаза, но только сейчас стало, похоже, что он меня видит. — Ты заработала себе неплохую репутацию, отбив попытку Кабал-клана Настов забрать Саванну и уладив дело с Тирон Винслоу. Для дела, о котором я говорю, нужен кто-то как раз с таким опытом.
Пока он говорил, на меня волной накатили возбуждение и удовлетворение. За ними последовал стыд. Боже, неужели я настолько прозрачна? Похвали меня, и я завиляю хвостом, как щенок? Это наша первая встреча, а Беницио уже знает, где нажимать.
— Когда Лукас в последний раз работал на вас? — уточнила я.
— Это не работа на меня. Я просто передаю информацию, которая, как я считаю, будет интересна моему сыну…
— А когда вы в последний раз предпринимали подобную попытку? В августе, если не ошибаюсь? Что-то о практикующем вуду священнике в Колорадо? Лукас наотрез отказался браться за ваше дело, как и всегда.
У Беницио начала дергаться щека.
— Неужели вы думали, что Лукас мне об этом не рассказывал? — продолжала я. — И о том, как вы каждые несколько месяцев пытаетесь подкинуть ему какое-нибудь дело, чтобы то ли насолить другим Кабал-кланам, то ли вынудить его что-то сделать по вашей просьбе? Он не уверен, зачем именно.
Беницио молчал, затем встретился со мной взглядом.
— Это совсем другое дело.
— О, не сомневаюсь.
— Оно касается ребенка одного из наших сотрудников, — сообщил Беницио. — Пятнадцатилетней девочки по имени Дана Макартур.