Индустрия предательства, или Кино, взорвавшее СССР
Шрифт:
Короче, руководство СК начало лихорадочную деятельность, дабы не допустить деятельность АНК. Сначала СК попытался призвать Совет Министров не регистрировать ассоциацию, а когда эта попытка провалилась, то обязало своих депутатов бороться с лоббированием трестовских законов в Верховном Совете.
Пока АНК только становилась на ноги, прокат продолжал потчевать советского зрителя «чернухой». В 1990 году мутный поток подобного псевдоискусства, не имевшего никакого отношения к подлинному советскому кинематографу, достиг своего пика: в том году было выпущено почти 300 картин, львиная доля из которых относилась к пресловутой «чернухе-порнухе». Кроме этого, 600 фильмов было закуплено на Западе — опять же по большей части низкопробная «развлекуха» класса «В» и «С». Подобное изобилие объяснялось
А ведь и пяти лет не прошло с того памятного спора на V съезде кинематографистов между Владимиром Наумовым и Кареном Шахназаровым.
Помните, первый заявил, что будущее покажет, кто больше стоит: представители старой школы советского кинематографа или идущая им на смену молодежь. Шахназаров на эту реплику обиделся и заявил: «Не надо видеть в молодежи, которая сейчас пришла в кинематограф, некую компанию бузотеров и хулиганов… Неправда, что нет молодых талантливых кинематографистов. Их много. Но им чрезвычайно трудно…»
Однако V съезд, приведший к власти в кино либерал-реформаторов, создал для киношной молодежи все условия, чтобы им было легко. И те 300 фильмов, которые были сняты в 1990 году, в подавляющем большинстве своем были сняты именно молодыми режиссерами. И что наснимали эти «не бузотеры» и «не хулиганы»? Обратимся к данным из справки ВПТО «Союзкинорынок», составленной для коллегии Госкино:
«Рассматриваемый массив программ отечественного производства за 1989–1990 годы насчитывает 286 названий фильмов (в справку вошли не все фильмы 90-го. — Ф.Р.). Обращает на себя катастрофический рост фильмов драматической направленности. В 35 % всех советских фильмов герои гибнут, либо кончают жизнь самоубийством, либо полностью деградируют как личности. По предварительным данным, эту продукцию посмотрят около 40 % всех зрителей…
Негативное отношение к жизни, действительности, человеческим взаимоотношениям, нагнетание страха, отчаяния, отражение насилия присутствуют в 82 % советских фильмов. Соответственно только 18 % картин содержат элементы нравственности, доброты и любви».
По сути, это был приговор пятилетнему правлению либерал-реформаторов, причем не только из СК СССР, но и из кремлевского руководства. То, что они сотворили со страной, которая к началу перестройки по праву считалась сверхдержавой и обладала не только огромным экономическим потенциалом (экономика СССР тогда составляла приблизительно 50–60 % от американской и опережала экономику Японии, Франции, ФРГ, в несколько раз превосходила китайскую), но и по-настоящему передовым искусством (в том числе и кинематографом), было равносильно преступлению. Как пишет С. Кара-Мурза:
«До начала радикальной реформы в 1988–1989 годах экономического кризиса в СССР не было. Поддерживался ежегодный рост ВВП 3,5 %, а главное, делались не только очень большие капиталовложения в производство, но наблюдался и рост капиталовложений. Эти данные были подтверждены в докладе ЦРУ США 1990 года о состоянии советской экономики (этот доклад потом часто цитировался американскими экономистами)…»
Кто-то может возразить: а как же воровство, которое при Брежневе стало настоящим бичом общества? Однако те масштабы, какие это воровство приняло в годы перестроечного «рынка по-советски», не идут ни в какое сравнение с годами «застоя»: при Горбачеве оно вообще стало повальным. В том числе и в кинематографе. Вот как об этом вспоминает кинорежиссер Виталий Мельников:
«На «Ленфильме» в конце 80-х уже начались первые лукавые «приватизации»: бесследно исчезали реквизит, аппаратура, костюмы. Все это прикрывалось самыми прогрессивными и красивыми лозунгами… Киностудия постепенно, но неуклонно разваливалась. Приватизированные цеха гонялись только за прибылью, аппаратура выходила из строя. Вместо прежних творческих объединений возникли карликовые хозрасчетные студии…»
ТО ЛИ КРЫСЫ БЕГУТ С КОРАБЛЯ
По мере роста сопротивления либеральной перестройке со стороны державников
«История XX века знает до деталей, как складывался в Германии с начала 20-х годов путь захвата власти нацистами. Был и в нашей истории пакт Молотова — Риббентропа, вторая попытка, мы убеждены, приведет к катастрофе. Склады наши набиты самыми смертоносными видами оружия, от которого никакой героизм спасти человечество уже не сможет. Те, кто сегодня готов по головам рвануться к власти, а значит, и к тем страшным арсеналам, не сентиментальны…
Сейчас каждый из нас стоит перед решительным выбором между демократией и фашизмом, свободой и тиранией, перестройкой и срывом ее. От этого выбора никому уклониться не удастся. И каждому придется ответить персонально за свой выбор — перед народом, историей и собственной совестью…»
Ничего не скажешь, слова высокие. Впрочем, на то они и писатели, чтобы витать в подобных эмпиреях. Однако когда спустя полтора года СССР рухнет благодаря стараниям тех же «апрелевцев», хотя бы один из них покается перед народом, понесет персональную ответственность? Дудки! А все потому, что жуткую историю про «русский фашизм» эти борзописцы для того и придумали, чтобы еще больше заморочить людям голову и сделать процесс распада страны еще более необратимым. Это, кстати, хорошо понимали державники, однако к весне 90-го сила, увы, была уже не за ними. История вернулась назад бумерангом. Если в 17-м русский народ, разуверившись в либералах, поддержал государственников в лице большевиков, то теперь наступило время реванша.
И все же державники делали отчаянные попытки изменить ход истории. В марте 74 писателя России (среди них были: Валентин Распутин, Леонид Леонов, Петр Проскурин, Александр Проханов, Владимир Бондаренко, Татьяна Глушкова, Станислав Куняев, Игорь Шафаревич, Вадим Кожинов и др.) направили свое Открытое письмо в Верховные Советы СССР и РСФСР и ЦК КПСС. Приведу из него несколько отрывков:
«В последние годы под знаменем обновленной «демократизации», строительства «правового государства», под лозунгами борьбы с «фашизмом и расизмом» в нашей стране разнуздались силы общественной дестабилизации, на передний край идеологической перестройки выдвинулись преемники откровенного расизма. Их прибежище — многомиллионные по тиражам центральные периодические издания, теле- и радиоканалы, вещающие на всю страну.
Происходит беспримерная во всей истории человечества массированная травля, шельмование и преследование представителей коренного населения страны, по существу объявленного «вне закона» с точки зрения того мифического «правового государства», в котором, похоже, не будет места ни русскому, ни другим коренным народам России.
Тенденциозные, полные национальной нетерпимости, высокомерия и ненависти публикации «Огонька», «Советской культуры», «Комсомольской правды», «Книжного обозрения», «Московских новостей», «Известий», журналов «Октябрь», «Юность», «Знамя» и др. вынуждают заключить, что пасынком нынешней «революционной перестройки» является в первую очередь русский народ. Представители трех его ныне живущих поколений, начиная от ветеранов Великой Отечественной войны, спасших мир от гитлеризма, представители разных социальных слоев и профессий — люди русского происхождения — ежедневно, без каких-либо объективных оснований именуются в прессе «фашистами» и «расистами» или же — с сугубо биологическим презрением — «детьми Шарикова», то есть происходящими от псов. Это прямо приводит на память гитлеровскую пропагандистскую терминологию относительно русских, «низшей» славянской расы.