Инферналь Мерценариус

Ядов Алексей Дмитриевич

Я улыбнулся…

Кабинет госпожи Калинды. Вчера

– Ванесса Ви Рейтер имеет сильное влияние на лиц… гм… противоположного пола. Так что будьте осто…

– Она б…дь, что ли?

Калинда закашлялась. Минуту я наблюдал за корчами задыхающейся магички, потом решил вмешаться: мало ли что? Доказывай потом, что не убивал…

Я похлопал по спине – приятное ощущение женского тела под ладонью заставило мурлыкнуть от удовольствия. Калинда прокашлялась

и… покраснела?

Я мысленно себя обматерил: нет, демоническое обаяние Гриэля для меня недостижимо, на расстоянии километра женщин очаровывать не могу, но вот через прикосновения что-то… этакое… я могу в женской душе вызвать.

– Уважаемая герцогиня Ви Рейтер, мне жаль вас расстраивать, но в таком случае я – необразованный человек. Тем более мне странно слышать подобное от боевого мага! Право слово – искренне сочувствую вашему будущему командиру…

С каждым моим словом Ванесса съеживалась, усыхала и краснела.

Вот так-то. Молодежь считает себя зубастой и злой, но стоит натолкнуться на достаточно стойкого противника – и все…

– А что касается вашего вопроса – мои приоритеты не «любовь или война». Мои приоритеты – «любовь к войне».

Я оскалился. Именно с такой рожей я обещал перепуганным пленным, что сейчас «во-о-от этот кол железный положу в костер, а потом засуну в одно место, и это не рот».

– Итак, откройте конспекты, раскатайте свитки или достаньте шкуру жертвенного барана, я уж не знаю, кто на чем больше любит писать. Записывайте: «Мотивация солдата – это…»

* * *

– Ну и что ты этим хотел доказать?

– Что меня бесит столь скотское отношение к людям. И я не трус.

Картель.

Если вы не поняли – вызов на дуэль…

Исходил он от графа Ди Ореля – высокого «настоящего индейца», в смысле – дворянина. Я как раз заканчивал лекцию, когда дверь распахнулась от молодецкого удара ноги и в нее ввалилось трое охламонов весьма юного возраста. В середине импровизированной «свиньи» стоял ОН!

Вот эту рожу я бы с удовольствием добавил в свой список «трофеев»!

Если Кайт – дружок Луизы – производил немного гнетущее впечатление, но на самом деле был приятным в общении человеком, то ЭТОТ меня одним своим видом просто взбесил. Не намного выше меня, но это заметно. Волосы светлые, локонами обрамляют приятное лицо. Только знак церкви на груди и отчетливое презрение пополам с фанатизмом в глазах вызывали у меня тошноту…

– Это вы, значит, утверждаете, что мои предки были в свое время неотличимы от крестьян?

Глаза ярко-синего цвета метали молнии.

– Уважаемый, а вы воспитанный человек?

Троица встала как вкопанная.

– Вы ногой вышибли дверь, ввалились на занятия, орете на преподавателя, устраиваете дебош, а от вашего друга ощутимо пахнет вином. Потрудитесь

представиться – это как минимум. Извинений не требую, сами должны понимать всю тяжесть своего поступка и прочее-прочее-прочее…

– Ты посмотри, этот простолюдин в мантии преподавателя дерзит!

– Во-первых, мантий не ношу. Предпочитаю простоту и удобство. Во-вторых, я к вам обращаюсь вежливо, так что потрудитесь как минимум себя назвать.

– Граф Кьяр Ди Орель. А каково твое имя, смертник?

Я расхохотался. Взгляд графа и его подчиненных мне напомнил глаза одного пленного американца. Тот был абсолютно уверен, что только из уважения к прессе мы его не тронем – у того ублюдка было с собой репортерское удостоверение. Между прочим, обиженно-недоуменное, переходящее в нетерпеливое выражение лица у него было, даже когда я прострелил ему сначала ноги, а потом печень.

Он умер, орошая все вокруг кровью и стонами.

Я получил очередной нагоняй-благодарность… Урод работал на западников и снабжал их достовернейшей информацией о передвижении наших подразделений.

Прохохотавшись, я смахнул слезу и, пытаясь остаться серьезным, поинтересовался:

– И что? В суд на меня подадите? Так я преподаватель Университета, и мое дело будут рассматривать маги. Я и вас послал, и коллег своих пошлю. Или попытаетесь морду набить? Тут же на полу лежать останетесь.

А может, на дуэль вызовете?

– Сомневаюсь, что вы будете столь же храбры…

– Отчего же? Но дело в том, что шпагой я не владею, а стреляться – не эстетично: потом кругом будут разбросаны ваши мозги вперемешку с костями черепа.

К концу моих слов на меня смотрели все, причем не самым приятным образом. Ладно, ладно – будет вам зрелище.

Я достал свой тяжелый клинок:

– Вот вам образец. Как вызываемая сторона, я выбираю оружие.

Лучи солнца попытались поиграть на клинке, но будто испугались и пошли прочь. Серый металл притягивал взгляд своим безжизненным цветом.

– Через два дня увидимся, после занятий. Надеюсь, вам хватит этого срока на то, чтобы найти подобное оружие? Или, если хотите, можете драться шпагой.

– Через два дня вы либо будете лежать, раненный, на земле и просить пощады, либо умрете. Я еще не решил.

– Блаженны верующие. А теперь либо садитесь и слушайте, либо валите. Пока я вам совершенно по-простолюдински не набил ваши лица. Заметьте, я сказал «лица», а не «морды» или «рожи». Цените?

Судя по всему, оценили.

Настолько, что один из них, тот самый, с винно-спиртовым душком, кинулся на меня.

Я мог бы сказать, что «аккуратно поднырнул под него, выставил локоть и впечатал ему в живот», но не буду, потому что предпочитаю эффективность эффектности. Когда расстояние стало оптимальным, я просто ударил его ногой.