Инферно
Шрифт:
Лэнгдон почувствовал себя очнувшимся в картине Макса Эрнста. Какого черта я делаю в Италии? Обычно Лэнгдон приезжал сюда каждый июнь на художественную конференцию, но сейчас был март.
От успокоительного становилось все тяжелее, и он почувствовал себя, как будто земное притяжение пытается все сильнее придавить его к матрацу. Лэнгдон боролся с этим, и держал голову, пытаясь оставаться бдительным.
Доктор Брукс наклонилась к нему, словно ангел.
– Пожалуйста, мистер Лэнгдон, - прошептала она.
– Травма головы требует осторожного
Внезапно по внутренней связи раздался потрескивающий голос: - Доктор Маркони?
Бородатый доктор нажал кнопку на стене и ответил: - Si?
Голос по внутренний связи говорил на быстром итальянском. Лэнгдон не понял, что, но увидел, как доктора обменялись удивленными взглядами. Или тревожными?
– Memento, - ответил Маркони, заканчивая разговор.
– Что происходит?
– спросил Лэнгдон.
Глаза доктора Брукс, казалось, немного сузились.
– Это был администратор отделения интенсивной терапии. К вам посетитель.
Луч надежды прорезался сквозь неуверенность Лэнгдона.
– Это отличные новости! Возможно, этот человек знает, что со мной произошло.
Она выглядела неуверенной.
– Странно, что кто-то пришел к вам. У нас нет вашего имени и вы даже еще не зарегистрированы.
Борясь с успокоительным, Лэнгдон неуклюже принял вертикальное положение.
– Если он знает, что я здесь, то должен знать, что произошло!
Доктор Брукс посмотрела на доктора Маркони, который покачал головой и постучал по своим часам. Она повернулась обратно к Лэнгдону.
– Это отделение интенсивной терапии, - объяснила она.
– Никому нельзя входить до девяти утра. Сейчас доктор Маркони выйдет и узнает, кто этот посетитель и чего он или она хочет.
– Как насчет того, чего хочу я?
– спросил Лэнгдон.
Доктор Брукс терпеливо улыбнулась и понизила голос, наклоняясь ближе.
– Мистер Лэнгдон, есть некоторые вещи, о которых вы не знаете… о том, что с вами случилось. И прежде чем вы поговорите с кем-нибудь, думаю, будет справедливо, чтобы вы знали обо всех фактах. К сожалению, я не думаю, что сейчас вы достаточно сильны, чтобы…
– Каких фактах?
– потребовал Лэнгдон, пытаясь держаться выше. Катетер в его руке сдавило, и он почувствовал себя, как будто его тело стало весить несколько сотен фунтов.
– Все, что мне известно, это то, что я в больнице во Флоренции и что я прибыл, повторяя слова “Очень жаль…”.
Ему на ум пришла пугающая мысль.
– Я виноват в дорожном происшествии?
– спросил Лэнгдон.
– Я кого-нибудь покалечил?
– Нет, нет, - сказала она.
– Я так не думаю.
– Тогда что?
– настаивал Лэнгдон, свирепо глядя на обоих докторов.
– Я имею право знать, что происходит!
Последовало длительное молчание, затем доктор Маркони неохотно кивнул своей молодой привлекательной коллеге. Доктор Брукс выдохнула и подвинулась ближе к его краю кровати.
–
Лэнгдон кивнул, движение головой сразу же вызвало боль по всему черепу. Он проигнорировал это, желая получить ответы.
– Во-первых, дело в том, что.. ваша рана головы не была вызвана несчастным случаем.
– Что ж, это облегчение.
– Не совсем. На самом деле, она была вызвана пулей.
Кардиомонитор Лэнгдона запульсировал быстрее.
– Прошу прощения?
Доктор Брукс продолжила неуклонно и быстро.
– Пуля пробила верх вашего черепа и вполне вероятно привела к сотрясению мозга. Вам очень повезло, что вы выжили. Дюймом ниже и …. Она покачала головой.
Лэнгдон смотрел на нее в неверии. Кто-то в меня стрелял?
В холле вспыхнул спор и раздались сердитые голоса. Звучало как-будто кто бы ни прибыл навестить Лэнгдона - он не хотел ждать. Почти сразу Лэнгдон услышал как тяжёлая дверь далеко в конце коридора распахнулась. Он смотрел пока не увидел фигуру, приближающуюся по проходу.
Женщина была полностью одета в чёрную кожу. Она была в хорошей форме и сильная, с шипастыми волосами. Она двигалась легко, как будто её ноги не касались земли и она направлялась прямиком в палату Лэнгдона.
Не колеблясь, доктор Маркони ступил в открытый дверной проём, чтобы преградить путь непрошеной гостье. “Стой!” (ит.) скомандовал он, протянув ладонь жестом полицейского.
Незнакомка, не сбавляя шагу, вынула пистолет с глушителем. Прицелилась доктору Маркони прямо в грудь и выстрелила.
Последовал характерный хлопок.
Лэнгдон с ужасом наблюдал, как доктор Маркони пошатнулся, задом ввалился в комнату, прижимая руку к груди, упал на пол; его белый халат быстро пропитался кровью.
ГЛАВА 3
В пяти милях от побережья Италии роскошная 237-футовая яхта “Обман” плыла в предрассветном тумане, который поднимался от мягко вращающейся зыби Адриатики. Стальной корпус корабля был разукрашен в темно-серый цвет, отчетливо придавая ему недружелюбную ауру военного судна.
Ценой свыше 300 миллионов долларов США, судно могло похвастаться всеми привычными удобствами: спа, бассейном, кинотеатром, персональной подводной лодкой и вертолетной площадкой. Однако, комфорт корабля не особо интересовал его владельца, который, получив яхту пять лет назад, выкинул из нее все лишнее и установил хорошо защищенный, армейский, электронный командный центр.
Подключённая к трем выделенными спутниковым линиям связи и к дополнительному массиву наземных ретрансляционных станций, аппаратная судна “Мендасиум” имела штат из чуть ли не двух десятков людей - технических специалистов, аналитиков, координаторов операций - которые жили на борту и находились в постоянном контакте с принадлежавшими организации различными наземными операционными центрами.