Инферно
Шрифт:
— Странно, что вам захотелось снова посмотреть на эту маску, — сказала она. — По сравнению со всем остальным, что есть во Флоренции, не такая уж она интересная.
Лэнгдон уклончиво пожал плечами.
— Я просто Сиене хотел показать. Кстати, спасибо, что еще раз пустили нас в неурочное время.
— Пустяки.
Одной лэнгдоновской репутации уже хватило бы для того, чтобы вчера вечером открыть ему галерею, но поскольку с ним был еще и сам Дуомино, у Марты просто не оставалось выбора.
Иньяцио Бузони по прозванию Дуомино был крупным авторитетом во флорентийских культурных кругах. Много лет возглавлявший музей Опера-дель-Дуомо,
Марта понятия не имела, как Лэнгдон познакомился с Дуомино, однако прошлым вечером флорентиец позвонил ей и сказал, что хочет привести во дворец гостя, чтобы в тишине и без помех осмотреть посмертную маску Данте. Этот загадочный гость оказался прославленным американским символогом и искусствоведом Робертом Лэнгдоном, и Марта проводила друзей на галерею, гордая тем, что удостоилась чести принимать двух таких знаменитостей.
Теперь, одолев наконец все ступени, Марта уперла руки в бока и сделала пару глубоких вдохов. Сиена уже стояла у перил, оглядывая Зал Пятисот сверху.
— Моя любимая точка обзора, — немного отдышавшись, сообщила Марта. — Отсюда фрески выглядят совсем по-другому. Наверно, брат говорил вам о таинственном указании, которое спрятано вон там? — Она протянула руку.
Сиена азартно кивнула:
— «Cerca trova».
Марта украдкой посматривала на Лэнгдона, который тоже подошел к балюстраде. На свету, льющемся из окон мезонина, было видно, что он далеко не так импозантен, как прошлым вечером. Ей нравился его новый костюм, но ему самому не мешало бы побриться, да и вообще он выглядел бледным и усталым. Даже его волосы, вчера пышные и густые, сегодня были спутанными, как будто он не успел принять душ.
Опасаясь, что профессор заметит ее изучающий взгляд, Марта снова повернулась к фреске.
— Мы стоим почти прямо напротив этой надписи, — сказала она. — Если постараться, отсюда ее можно разглядеть и без бинокля.
Но сестру Лэнгдона это не слишком заинтриговало.
— Лучше расскажите мне о посмертной маске Данте. Почему она здесь, в палаццо Веккьо?
Какой брат, такая и сестра, вздохнула про себя Марта. Далась им эта маска! Правда, посмертная маска Данте и впрямь имела очень странную историю, и Лэнгдон был не первым, кто проявил к ней чуть ли не маниакальный интерес.
— Ответьте для начала, что вы знаете о Данте?
Симпатичная блондинка пожала плечами:
— Только то, чему учат в школе. Данте — итальянский поэт, прославившийся в первую очередь книгой «Божественная комедия», где он описал свое воображаемое путешествие в ад.
— Отчасти правильно, — откликнулась Марта. — В своей поэме Данте благополучно выбирается из ада, проходит чистилище и наконец попадает в рай. Если вы когда-нибудь прочтете «Божественную комедию», то увидите, что его путешествие соответственно делится на три части — по-итальянски они называются «Inferno», «Purgatorio» и «Paradiso». — Марта жестом пригласила их следовать за собой ко входу в музей. — Впрочем, то, что его маска хранится в палаццо Веккьо, абсолютно никак не связано с
Недалеко от входа в музей Марта остановилась перевести дух. Снова уперев руки в бока, она распрямилась, чуть откинула голову назад и заговорила снова:
— Некоторые считают именно изгнание Данте причиной того, что у его посмертной маски такой грустный вид, но у меня другая теория. Я немножко романтик, и мне кажется, что эта грусть имеет больше отношения к женщине по имени Беатриче. Видите ли, всю жизнь Данте был страстно влюблен в женщину, которую звали Беатриче Портинари. Но, как это ни печально, она вышла за другого — и в результате Данте остался не только без родного города, но и без своей возлюбленной. Его пылкая любовь к Беатриче стала центральной темой «Божественной комедии».
— Любопытно, — сказала Сиена, хотя по ее тону было ясно, что она пропустила мимо ушей все до последнего слова. — И все же я так и не поняла, почему эту маску держат здесь, во дворце?
Настойчивость молодой женщины показалась Марте странной и даже граничащей с неприличием.
— Дело в том, — пояснила она, двинувшись дальше, — что запрет на возвращение Данте во Флоренцию остался в силе и после его смерти, поэтому его похоронили в Равенне. Но поскольку главная любовь его жизни, Беатриче, была похоронена во Флоренции и поскольку сам Данте безумно любил Флоренцию, привезти сюда его посмертную маску казалось естественным — своего рода данью уважения этому великому человеку.
— Понимаю, — сказала Сиена. — А почему выбрано именно это здание?
— Палаццо Веккьо — стариннейший символ Флоренции, а в эпоху Данте он и вовсе был сердцем города. В нашем соборе даже есть знаменитая картина, на которой изгнанный Данте стоит под стенами города, а на заднем плане высится дорогая его сердцу дворцовая башня. Словом, хранить здесь его посмертную маску — это во многих отношениях то же самое, что позволить ему наконец вернуться на родину.
— Красиво, — сказала Сиена. Похоже, она полностью удовлетворила свое любопытство. — Большое спасибо за лекцию!
Марта подошла к двери музея и стукнула три раза.
— Sono io, Marta! Buongiorno! [26]
Внутри зазвенели ключами, и дверь открылась. На пороге стоял пожилой охранник — он устало улыбнулся Марте и взглянул на свои часы.
— E un po’ presto [27] , — сказал он.
Вместо объяснения Марта кивнула на Лэнгдона, и лицо охранника тут же просветлело.
— Signore! Bentornato! [28]
26
Это я, Марта! Добрый день! (ит.)
27
Рановато (ит.).
28
С возвращением, синьор! (ит.)