Инферно
Шрифт:
Мои друзья стали врагами, снова подумал он.
Преодолевая боль, он сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоить нервы. Ты годами обманывал людей, напомнил он себе. Это ты умеешь.
Теперь он был готов вновь предстать перед Лэнгдоном и Сиеной.
Мое заключительное представление, подумал он.
В качестве последней предосторожности перед тем, как вернуться к ним, он вынул аккумулятор из телефона, сделав его бесполезным.
Как
— Как вы себя чувствуете? — спросила она с искренним беспокойством.
— Все в порядке. Спасибо.
Поскольку он явно не хотел углубляться в эту тему, Сиена перешла к делу.
— Мне нужен ваш телефон, если не возражаете. Я хочу еще поискать этого дожа. Может быть, удастся кое-что выяснить до того, как попадем в Сан-Марко.
— Ну разумеется. — Феррис вынул из кармана телефон и посмотрел на дисплей. — Ах, черт, разрядился, пока я говорил. Похоже, полностью. — Он взглянул на часы. — Венеция уже скоро. Придется подождать.
В восьми километрах от итальянского берега, на «Мендации», координатор Ноултон молча наблюдал за тем, как шеф расхаживает по тесной кабинке, словно зверь в клетке. После разговора по телефону шеф о чем-то напряженно думал, и Ноултон знал, что в такие минуты его лучше не трогать.
Наконец шеф заговорил, причем таким встревоженным тоном, какой Ноултону редко доводилось слышать.
— У нас нет выхода. Мы должны показать это видео доктору Элизабет Сински.
Ноултон, хоть и старался не выдать удивления, так и застыл в своем кресле. Этой седой ведьме? От которой мы весь год прятали Зобриста?
— Хорошо, сэр. Попробую послать ей по электронной почте.
— Боже упаси. Утечка — и разойдется по Сети. Будет массовая истерия. Я хочу, чтобы вы в кратчайший срок доставили Сински к нам на борт.
Ноултон смотрел на него в изумлении. Он хочет, чтобы директора ВОЗ привезли на «Мендаций»?
— Сэр, такое нарушение нашего режима секретности… мы подвергаем себя…
— Выполняйте, Ноултон! НЕМЕДЛЕННО!
Глава 66
ФС-2080 поворачивается к окну стремительно мчащегося «Фреччардженто» и смотрит на отражение Лэнгдона в стекле. Профессор все еще бьется над загадкой, которую оставил на посмертной маске Бертран Зобрист.
Бертран, думает ФС-2080. Как мне жить без него?
Боль утраты нисколько не притупилась. Вечер их первой встречи до сих пор казался волшебным сном.
Чикаго. Метель…
Январь, шесть лет назад… а кажется, это было вчера. Пробираюсь по сугробам вдоль продуваемой ветром Великолепной мили [45] , пряча голову в воротник от слепящего снега. Твержу себе, что ни холод, ни ветер не остановят меня на моем пути. Сегодня вечером я могу услышать великого Бертрана Зобриста… живьем.
45
Великолепная миля — часть Мичиган-авеню, центральной улицы Чикаго.
Я читаю все, что написано этим человеком, и я из тех пятисот счастливцев, кому удалось добыть билет
Но когда я вхожу в зал, окоченев от ветра, меня охватывает паника: зал почти пуст. Выступление отменили? Город парализован метелью… Неужели и Зобристу она помешала прийти?
Но вот и он сам.
Высокая стройная фигура появляется на сцене.
Он высок… очень высок… с живыми зелеными глазами, глубина которых, кажется, хранит в себе все тайны мира. Он окидывает взглядом пустой зал — всего десяток стойких поклонников, — и мне стыдно, что зал почти пуст.
Это Бертран Зобрист!
Ужасные мгновения тишины — он смотрит на нас строгим взглядом.
И вдруг разражается смехом, в глазах — блеск. «К чертям пустую аудиторию! — провозглашает он. — Мой отель рядом. Идемте в бар!»
Радостные восклицания, и наша маленькая компания переходит в бар соседнего отеля. Мы усаживаемся за отдельный столик, заказываем напитки. Зобрист услаждает нас рассказами о своих исследованиях, о прославивших его открытиях, делится мыслями о будущем генной инженерии. Пустые бокалы сменяются полными, Зобрист сворачивает на другую тему — его увлечение философией трансгуманизма.
«Я убежден, что в трансгуманизме единственная надежда человечества уцелеть в долгой перспективе, — возвещает он, расстегивая рубашку, чтобы продемонстрировать цепочку «H+», вытатуированных на плече. — Как видите, я привержен ему всецело».
У меня такое ощущение, точно я на аудиенции у рок-звезды. Кто бы мог подумать, что у прославленного «гения генетики» столько обаяния, такая харизма. Всякий раз, когда он смотрит на меня, его зеленые глаза зажигают во мне совершенно неожиданное чувство… глубокое сексуальное влечение.
Проходит час за часом, и наша группа редеет, гости, прощаясь, возвращаются к повседневной реальности. К полуночи я остаюсь с Бертраном Зобристом наедине. Голова слегка кружится от выпитого.
«Спасибо за этот вечер, — говорю я ему. — Вы изумительный учитель».
«Лесть? — Зобрист улыбается и наклоняется ко мне; наши ноги соприкоснулись. — С ней вы достигнете чего угодно».
Флирт явно неуместен, но за окнами пустого отеля снежная ночь, и ощущение такое, что весь мир замер.
«Как вы посмотрите? — говорит Зобрист. — По стаканчику перед сном в моем номере?»
Я застываю и выгляжу, наверное, так, как олень в лучах фар.
Глаза Зобриста тепло поблескивают.
«Позволите догадку? — шепчет он. — Вы ни разу не были со знаменитым мужчиной».
Я чувствую, что краснею, и стараюсь скрыть нахлынувшие эмоции — смущение, волнение, страх.