Информаторы Сталина. Неизвестные операции советской военной разведки. 1944-1945
Шрифт:
Легкий корпус самолета, который перебрасывал через линию фронта Ивана Колоса, дрожал и от напряжения, и от воздействия воздушных волн от разрывов артиллерийских снарядов. На территории, над которой летели самолеты, шел бой. Дивизии Рокоссовского приблизились к Висле, но с ходу преодолеть этот водный рубеж не смогли. Немцы хорошо укрепили западный берег реки.
Над предместьем польской столицы, которое называлось Прагой и уже было занято передовыми отрядами войск маршала Рокоссовского, пилот Ляшенко предъявил «паспорт» — дал зеленую ракету. Самолет пошел на снижение и пересек Вислу уже на бреющем полете. За ним последовал второй самолет. Но обмануть немцев не удалось. Мощные лучи прожекторов, как лазерные мечи, разрезали небо и заметались в поиске невидимых самолетов. Эти
Лейтенант Колос, наблюдая за смертельной пляской разрывов за бортом самолета, обратил внимание, что центр Варшавы безмолвствовал. В круге орудийных вспышек, которые очерчивали окраины польской столицы, была «черная дыра». Разведчик подумал, что именно там сейчас и находятся повстанцы. Диаметр этой «дыры» был невелик. Приблизившись к ней, пилот лейтенант Ляшенко поднял руку. Это был условный сигнал для разведчика: «Приготовиться к прыжку!»
Борясь с пронизывающим ветром, Колос выбрался на плоскость крыла самолета, некоторое время держался на ней. Внизу была Варшава. Разведчик хорошо изучил ее карту и пытался определить, где же находится та самая Маршалковская улица, где он должен был найти повстанцев. Колос понимал, что обстановка могла измениться и этот район уже могли занять немцы. Он был готов и к такой неожиданности.
Самолет стремительно снижался. Колос отчетливо увидел остовы разрушенных домов, до земли оставалось рукой подать. Наконец-то пилот дал команду: «Пошел!».
Разведчик оторвался от самолета. Мгновенно раскрылся парашют. Вспоминая уже после войны это десантирование, Иван Колос писал: «До сих пор не могу избавиться от впечатления, что парашют раскрылся, как мне казалось, в тот самый момент, когда я приземлился, — с такой критически малой высоты я выбросился из самолета…» [88]
88
Колос И. Указ. соч. С. 247.
В этой рискованной операции был тактический замысел — если бы Колос и Стенько были десантированы на большой высоте, то их могли бы найти прожекторы, и тогда — конец. Прицельный зенитный огонь не оставил бы им шансов на благополучное приземление. Воздушный поток также мог их отнести в сторону на 100–200 метров, и они оказались бы на территории, занятой немцами. Словом, выход был только один — десантирование с предельно малой высоты. Риск — благородное дело.
Вспоминая приземление, Иван Колос писал: «Помню едкий запах гари. Снизу метнулись скелеты домов, пики балок, изувеченные стропила крыш. От сильного удара потемнело в глазах… Когда я пришел в себя, то смутно, как бы во сне, осознал, что жив. Правой, ослабевшей рукой провел по голове, по лицу, ощупал грудь. Левая рука, по самое плечо налитая жаром и тяжестью, была неподвижна. Я попытался согнуть ноги в коленях — они одеревенели, но все-таки повиновались. Кругом — непроглядная мгла, а в ней мелькают какие-то смутные искры. Очевидно, у меня рябит в глазах. Кружилась голова, сильно тошнило. Неужели я ослеп? Медленно возвращались ко мне слух и зрение. Я лежал на груде раскрошенного кирпича, бетона и битого стекла. Откуда-то снизу сочился удушливый дым. Меня охватило такое волнение, что я едва смог трясущейся рукой дотянуться до финки. Спокойнее, спокойнее! Ну вот, наконец-то! Нелегко одной рукой собрать стропы, обрезать их, особенно если не можешь избавиться от этой проклятой торопливости…» [89]
89
Kолоc И. Указ. соч. С. 247.
Район, где приземлился Иван Колос, немцы подвергали интенсивному минометному обстрелу. Первый поляк, который обнаружил человека, лежавшего на обломках битого кирпича и бетона, оставшегося от разрушенного дома, попал под
Колос сообщил им о том, что где-то рядом должен быть его товарищ, тоже из-за линии фронта.
Поляки сопроводили Колоса в какой-то подвал полуразрушенного дома, где он был представлен майору Сэнку. Как оказалось. Сэнк был командиром сводных отрядов Армии людовой.
Лейтенант Колос установил связь с поляками, о которых было сказано в Боевом приказе № 4.
Представляясь майору Сэнку, разведчик сказал:
— Я — капитан Колосовский.
Так было решено в разведывательном отделе штаба I-го Белорусского фронта.
Майор Сэнк приказал своим бойцам незамедлительно разыскать второго «летчика».
Пилоты двух самолетов, выбросивших разведчиков над Варшавой, благополучно пересекли линию фронта. После возвращения лейтенантов вызвали в особый отдел штаба фронта, где они составили акт о проведенной операции по заброске разведчиков и условиях ее выполнения. Первые две неудачные попытки забросить разведчиков в Варшаву заставили командование фронта, выполнявшего приказ Верховного главнокомандующего, взять под строгий контроль каждый этап операции по установлению связи с повстанцами.
«Мы, нижеподписавшиеся, — говорилось в том акте, — подполковник Хугоев, гвардии лейтенант Ляшенко и гвардии лейтенант Михаленко, составили настоящий акт в том, что сего 21 сентября 1944 года произвели десантирование двух парашютистов в центральную группу блокированных в городе Варшава польских партизан.
Выброска парашютистов проведена с высоты 220 метров летчиком Ляшенко и летчиком Михаленко в 5.20 21.9.44. Поведение парашютистов в полете было нормальным. Отделение их от самолета было хорошее. Оба парашюта раскрылись. В чем и составлен настоящий акт» [90] .
Поляки не сразу смогли найти Дмитрия Стенько. Ему не повезло. Во время приземления купол его парашюта зацепился за балкон пятого этажа семиэтажного разрушенного дома в районе Сенной улицы. Юзеф и его товарищ из повстанцев искали русского на земле, а он висел на стропах между пятым и четвертым этажом этого злополучного дома, находившегося на полосе, за которой начиналась территория, контролируемая немцами.
90
Колос И. Указ. соч. С. 247.
И все-таки поляки его обнаружили. Вдвоем они не смогли оказать помощь Дмитрию Стенько, который уже несколько часов беспомощно висел над землей. Он тоже получил тяжелое ранение. Стропы перепутались и обвязали тело парашютиста так, что он никогда бы не смог самостоятельно выбраться из этой ситуации.
Юзеф отправил своего товарища сообщить о положении русского майору Сэнку, а сам остался контролировать обстановку.
Вскоре к дому, который продолжал дымиться, несмотря на то что в нем уже все выгорело, прибыло несколько повстанцев. Среди них был и лейтенант Колос. Превозмогая боль от полученных при приземлении травм и ушибов, он поднялся на пятый этаж. Стенько висел над улицей почти горизонтально. Голова его упиралась в перила балкона, а ноги застряли среди исковерканных прутьев ограждения.
Юзеф и второй поляк, фамилия которого была Хожинский, поддерживали тело Стенько, который был без сознания. Когда Колос перерезан стропы, они втянули измученного парашютиста на балкон. Он был жив. Колос перевязал рану на ноге своим индивидуальным пакетом. После этого поляки понесли Стенько на первый этаж.
В подвале майора Сэнка Дмитрию Стенько была оказана необходимая медицинская помошь.
Лейтенант Колос приступил к выполнению задания. Майор Сэнк подробно рассказал Колосу о трудном положении, в котором оказались повстанцы, окруженные со всех сторон немецкими регулярными частями. Обобщив данные о ситуации в Варшаве, Колос подготовил первое донесение начальнику разведывательного отдела штаба фронта.