Информаторы Сталина. Неизвестные операции советской военной разведки. 1944-1945
Шрифт:
О деятельности капитана Калугина
Прибыв в Варшаву, я узнал, что до моего прихода за 3–4 дня оттуда на советскую сторону ушел некий капитан Калугин, который находился при штабе Монтера и считался официальным представителем советского командования. Офицеры АЛ рассказывали мне, что Калугин пользовался исключительным доверием со стороны Монтера и именовался им «советским военным атташе». Калугин участвовал во всех военных совещаниях штаба АК.
Калугин выпускал листовки с обращением к русским казакам-изменникам, находящимся в составе
Из личных примет Калугина мне известно, что у него на одной руке не хватает 2–3 пальцев. Калугин был отправлен Монтером на восточный берег и якобы имел с собой важные планы.
Опрос проводили:
Зам. нач. разведывательного отдела
1-го Белорусского фронта
полковник Озерянский
капитан Безыменский.
В донесении резидента Олега И. В. Сталину отсутствует один факт. Лейтенант Иван Колос переправлялся вплавь через Вислу не один. Вместе с ним форсировала реку и радистка Виктория — Елена Оттовна Саляманович.
Протокол опроса резидента Олег — информационный доклад лейтенанта Колоса обо всем, что ему удалось узнать, увидеть и понять во время его пребывания в восставшей Варшаве. Кроме этого доклада разведчик написал подробный оперативный отчет о работе, проделанной им в Варшаве Его удалось разыскать. [93]
93
ЦАМО РФ. Oп. 9985 Д. 7. Л. 68–69.
Оперативный отчет лейтенанта И. Колоса Сталину не докладывался. А между тем документ этот также представляет немалый интерес. В оперативном отчете Колос писал:
«21 сентября 1944 года получили приказ и вылетели к восставшим полякам в Варшаву. Я и радист Оскол были сброшены с самолета По-2 в районе Седлец г. Варшавы. Летчики очень хорошо ориентировались и нас выбросили на указанное место. Но в связи с тем, что в городе были большие развалины и высотные дома, приземлиться было очень трудно. При приземлении Оскол зацепился за балкон семиэтажного разрушенного дома и серьезно поранил ногу.
Сам я приземлился среди развалин домов, битого кирпича и бетонных обломков, где крепко побился. Прибыв в штаб Армии людовой, мы сутки работать не могли, так как были серьезно побиты при приземлении.
22 сентября 1944 года мы расположились вблизи штаба АК в комнате на втором этаже и вышли на связь с разведывательным отделом штаба фронта. Ночью 22 сентября, когда Оскол проводил второй сеанс связи с Центром, в 2 часа 30 минут немцы начали минометный обстрел. Одна мина попала в дом, где работал Оскол. Он был смертельно ранен. 23 сентября 1944 года в 11 часов утра Оскол умер в лазарете.
Приступив к выполнению задания, я сразу понял, что аковцы [94] народ хитрый, в глаза говорят одно, на деле поступают иначе. У Монтера я сведений достоверных получить не мог. Тогда я начал работу с людьми из AЛ, которой командовал Берлинг. Я понял, что они готовы со мной сотрудничать. Мне
В штаб АК и AЛ я представился как офицер Красной армии, который прибыл для оказания помощи и координации действий с советскими войсками.
94
Аковцы — сторонники Армии крайовой.
После смерти моего радиста Оскола, я решил узнать, как установить связь. В AЛ я познакомился с Еленой, которая знала, что я офицер Красной армии. Она сказала мне свой псевдоним Виктория и оказала помощь в восстановлении связи с разведывательным отделом штаба фронта.
Работать с представителями АК было сложно. Я видел, что хорошее отношение ко мне руководителей АК было связано только с заявками на советские грузы из-за линии фронта. Мне стало ясно, что в случае провала восстания они рассчитаются со мной, как и с другими советскими военнопленными.
Во время контактов с ними я был предельно осторожен, внимателен и дипломатичен. Никогда не задавал вопросов, которые могли бы вызвать у них недовольство. На всякий случай стал искать пути отхода в случае резкой смены обстановки и перехода за Вислу к Красной армии. Когда же я увидел, что командование АК ведет переговоры о капитуляции, то понял, что день этот приближается [95] .
Подхорунжий Антон Станкевич предупредил меня о том, что переговоры с немцами идут полным ходом и что мне нужно уходить к своим.
95
И. А. Колос имел в виду день его переправы через Вислу и выхода к войскам 1-го Белорусского фронта.
После капитуляции района Моктув ко мне прибыл майор Городецкий, летчик-штурман, который сидел под арестом в АК. Когда Моктув капитулировал, Городецкий сбежал из-под ареста по канализационным трубам. Когда он узнал обо мне, то прибыл ко мне. Он сообщил мне, что знает выход до Вислы по канализационным трубам и что сам хочет уйти побыстрее из этого ада. Я ему поручил детально изучить возможность выхода по трубам к Висле и пройти этот путь с целью проверки.
30 сентября я направил по этому пути одного поляка, который хотел вырваться из Варшавы к войскам Красной армии, и попросил его дать сигнал — две зеленые ракеты о его благополучном переходе через Вислу.
1 октября в 12 часов я увидел две зеленые ракеты и начал готовиться к отходу. Со мной были майор Городецкий и радистка Елена. В 10 часов вечера мы влезли в люк на улице Аллея Чездовская и по трубам вышли к Висле в 3 или 4 часа утра 2 октября 1944 года. Елена была с проводником, которого я отправил в штаб АЛ для оказания помощи. В 5 часов мы переплыли Вислу, которую немцы постоянно обстреливали, и попали к своим, сначала — в отдел контрразведки. Благодаря полковнику Озерянскому мы оказались в разведывательном отделе штаба фронта. По указанию полковника Озерянского я нанес на карту все артиллерийские и огневые точки на берегу Вислы, занятом немцами. После этого я с полковником Озерянским составил полный отчет о выполнении задания.