Инга совершает подвиг
Шрифт:
И вот мы идём по лесу к старухе-ворожее, к той самой, которая когда-то отправила меня в Зазеркалье к самому Дьяволу. За плечами Марка висит довольно увесистый мешок с провизией. Он идёт впереди. За ним плетётся коварная обольстительница – китаянка с недовольным, даже презрительным выражением лица. Замыкаю шествие я, бережно неся в руках своё сокровище, своего милого ребёнка.
Старуха нас встретила не просто неприветливо, она нас встретила враждебно, именно так, как встречают своих кровных врагов. Она, шамкая своим беззубым ртом, сразу объявила мне:
«Ты забыла, бессовестная деваха, что ты моя должница? Я с огромным трудом в прошлый раз, когда ты отправилась за своим
Я сразу возразила старухе:
«Ты не права, старая ведьма. Прежде чем ты меня очередной раз свела с Дьяволом, мне столько ужасов пришлось пережить. Сам коварный Бес не сомневался, что я неизбежно погибну. Да, собственно, он и поставил перед тобой задачу расправиться со мной. Меня чуть не сожрали злобные чёрные пантеры, не растерзали коронованные орлы, мной только чудом не полакомились нильские крокодилы и, наконец, благодаря только змеиному благоразумию и осторожности, меня не ужалила болотная или цепочная гадюка. А ты ещё смеешь наглым образом утверждать, что я повадилась на дармовщину. Ничего себе дармовщина, а если уж дармовщинка, то смертельная».
Обо всех этих испытаниях, которым подвергла меня ведьма, чтобы устроить мне встречу с Дьяволом, когда я решила, во что бы то ни стало вытащить Марка из лап коварной обольстительницы, читатель может узнать в книге «Инга возвращает любимого».
А теперь эта самая ужасная колдунья снова захотела для меня каких-то испытаний. Но я твёрдо решила, что ни на какие её уловки я не поддамся. Это моё решение было непоколебимым и бесповоротным.
Марк поставил мешок с продуктами на землю, а я очень осторожно передала ему на руки свою Марусеньку, которая сладко спала, чмокая во сне нежными губками. Если бы я могла только представить, что произойдёт в ближайшие мгновения, я бы ни за что так не поступила.
Но я опять не учла, что коварные колдуны обладают абсолютной силой и невероятной хитростью. Поэтому, я не успела ничего толком сообразить, как в очередной раз оказалась в непроходимой лесной чащобе в гордом одиночестве.
Но в этот раз меня испугало вовсе не то, что я оказалась неизвестно где, меня испугало до мурашек во всём моём хрупком теле то обстоятельство, что со мной не оказалось моей любимой Марусеньки. Правда, Марка тоже со мной не оказалось. Поэтому я была полностью уверена, что Марусенька находится с отцом. Но всё равно грусть-печаль окутало моё девичье (извините, теперь уже женское) сердце и женскую грудь, наполненную материнским молоком, которое теперь не будет получать моя крошка (ведь у Марка нет материнского молока).
Теперь я уже пожалела, что во имя спасения злобной китаянки, которая ненавидит как меня, так и моего любимого мужа, я вынуждена рисковать жизнью и здоровьем самого прекрасного и самого беззащитного существа на свете, моей ненаглядной доченьки. Я вспомнила голубые глазки Марусеньки и в моих глазах появились слёзы.
«Если зловещая старуха снова взялась за меня, то теперь мне угрожает реальная гибель, но я не хочу, я не желаю чтобы мой ребёнок рос без материнской ласки и внимания. Что же я такое натворила, зачем я в очередной раз сунулась в ненужную мне авантюру, которая неизвестно когда закончится и закончится ли вообще?»
Но мне ничего не оставалось делать, как начинать бороться, понимая, что я теперь оказалась в ответе
Конечно, я предусмотрительно надела на себя плотное платье из крепа и шерстяные брюки, но всё равно колючки проникали сквозь одежду и больно обжигали моё нежное тело. Казалось, этому бурелому не видно ни конца, ни края. Но мне нельзя было отчаиваться, потому что любое отчаяние для меня означало полнейшую безысходность, а там где безысходность там неизбежная гибель. А погибать я не имела никакого права.
Неожиданно впереди себя я услышала некий дребезжащий звук, напоминающий работающую бензопилу, но самое главное я почувствовала всей своей сущностью, что на меня КТО-ТО ПРИСТАЛЬНО СМОТРИТ. Откуда на меня могли смотреть, я совершенно не представляла. Если на меня смотрели сверху, с высоты какого-нибудь дерева, или, что ещё более странно, с высоты облаков, то зачем они ЭТО ДЕЛАЛИ? Неужели, чтобы запугать меня, психологически подавить, растоптать, сделать так, чтобы я покорилась им? Покорилась, но кому? Это оставалось для меня тайной, загадкой. Но разве сама наша жизнь не загадка, разве её, эту самую жизнь, не любопытно постоянно разгадывать?
Здесь я быстро поняла, что очень скоро наступит развязка и приготовилась ко всему. Хотя, разве вообще можно так говорить? – «Приготовиться ко всему», это же просто невозможно, нереально. Так случилось и в этот раз. Внезапно подул сильный ветер, перешедший в настоящий ураган. Стволы окружавших меня громадных скрюченных деревьев не просто зашевелились, они затрещали, словно забормотали что-то ужасающее, стали гнуться в разные стороны, упорно стремясь сбить меня, навалиться и…уничтожить.
Я не понимала, но мне мерещилось, будто мне кто-то шепчет в самые уши что-то страшное, необъяснимое. «Это, видимо, сама ужасная смерть тихонько подкрадывается ко мне, – подумала я, – но она не на ту напала. Она ещё не знает меня. Она не знает, она не в состоянии понять на что способна решительная женщина, а кроме того любящая мать и жена». И тогда я крикнула во весь свой «громадный» голос именно то, что считала нужным крикнуть. Кому я кричала и что именно кричала, я сама не знала, только смутно понимала, что это что-то необычное. Кричала ли я на самом деле или мысленно, это тоже для меня не имело ни малейшего значения. А что же всё-таки я кричала? Это была не угроза, это была не мольба, это были не слова какого-то там раскаяния и не просьба о помощи, это было что-то сокровенное и в то же время мистическое, что-то задушевное и прекрасное. Это было что-то таинственное даже для меня самой.
И вот здесь ветки ближайшего ко мне дерева резко раздвинулись, и я увидела седого, почти дряхлого старца с огромной белой бородой. Он был небольшого роста, одет в довольно роскошный шёлковый халат, который как я заметила, имел стёганую подкладку для дополнительного тепла. На голове его была внушительных размеров шляпа из войлока с широкими полями, а на ногах лапти. Опирался он на толстую прочную палку.
Старик совершенно спокойно пробирался сквозь бурелом, абсолютно не беспокоясь о том, что может просто не протиснуться через него. Ветки и громадные стволы деревьев словно сами раздвигались перед ним. Создавалось впечатление, что он так свободно идёт не сквозь почти непролазную чащу, а шагает где-нибудь по широкой дороге, настолько уверенной была его походка. Здесь я увидела, что направляется этот интересный старичок именно ко мне.