Ингвар и Ольха
Шрифт:
– Заберут, – подтвердил Асмунд убежденно. – Как пить дать!
– Наконец-то Ингвар избавится…
– Отдохнет…
– Отоспится!
– Да, представляю, какой сейчас у него сон…
– А какой будет!
Четверо мужчин смотрели на Ингвара. Но он чувствовал только взгляд серых глаз и не знал, что сказать, в какую щелочку забиться, как суметь провалиться сквозь землю, чтобы на свете и пыли от него не осталось, чтобы и не помнили.
Руки судорожно терзали гуся. Он откусил такой кусок мяса, что поперхнулся, и Асмунд
Глава 29
Еще во время ужина прискакали на взмыленных конях трое бояр. Не очень умные, не больно знатные, однако это, как говаривал Олег, племена и части племен, что составляют Новую Русь. С ними надо бережно. Ингвар морщился, но натужно улыбался всем. Если Олег постоянно приглашает и таких на пиры, охоту, то без этого не обойтись. В славянских племенах близость к правителю значит многое.
Ночью приехали еще, а утром, как сообщил Олег, приедут остальные. Еще дюжин пять, если не больше.
Пир в честь великого князя разгорался с каждым часом. Ольха поняла, что продолжится без перерыва и утром. Она дивилась роскоши, с которой принимали гостей. С князем прибыла, немного отстав, его старшая дружина, можи, отроки, но всем нашлось место, а когда из подвалов начали выкатывать бочки с вином, а повара длинной вереницей понесли на столы широкие подносы с зажаренными кабанами, гусями, индюками, ставили блюда, откуда через края свешивалась медвежатина, оленина, мясо молочных поросят, несли огромные груды печеных перепелов, куропаток, рябчиков, мелкой дичи, вроде голубей и дроздов…
Она сама руководила угощением, но не знала, что золотой и серебряной посуды хватит на всю дружину. Зверята долго гремела связками ключей, поднимала крышки сундуков, а когда посуду понесли на столы, Ольха ахнула, не удержалась.
Золотыми были не только ложки и чаши, но даже миски и широкие блюда, где помещалось по толстому гусю с задранными к потолку культяпками и еще оставались места для обжаренных перепелок. Чаши были украшены крупными рубинами и изумрудами, ручки золотых ложек сплошь в затейливых узорах.
Ольха не припоминала, чтобы даже у великого князя на пиру она видела золотую посуду. Ложки – да, но не тарелки, миски, золотые подносы. Здесь кроется какая-то тайна. Возможно, для нее жизненно важная.
Зверята придирчиво оглядела палату, подвигала губами, считала гостей:
– Павка! Возьми двоих… нет, лучше троих. Выкатывай из третьего подвала хиосское!
Павка умчался, а Ольха, стыдясь, что не знает, что такое хиосское, спросила тихонько:
– Медовуха?
Зверята вскинула густые, как у медведя, брови:
– Вино!
– Ви… но? Да, я уже пробовала в Киеве. Как его делают? Это из ягод?
– Бедолажка, – сказала Зверята с жалостью, – окромя бражки да медовухи… да настоя из мухомора, что еще в лесу увидишь? Это перебродивший сок винограда… ну, ягоды такие! Слаще
Ольха верила и не верила. Но Зверята на шутницу походила меньше, чем ее растоптанные мужские сапоги на лапти.
– В наших лесах я не встречала… винограда.
– Милая, и я не встречала. Он растет далеко. За морями!
– Но как же…
– Князь Олег недавно вернулся из похода. На Царьград! Император откупился, дав богатую дань. Оттуда у нас паволоки, злато и серебро, жемчуга, рубины и яхонты, бочки с редким даже для царьградцев вином. И много-много разного. Чего ни пером, ни слыхом, ни видом. Да ты сама уже встречала…
– Пришлось, – призналась Ольха. Она покраснела, вспомнив, как опозорилась, испугавшись говорящей птицы. – Это все из Царьграда?
Зверята покачала головой:
– В Царьграде есть все, но дешевше бывает купить прямо в Багдаде.
– Богдаде?
– Милая, как много тебе предстоит узнать! Но для этого надо жить здесь. Уже в Новой Руси.
Ольха ощутила, как возвращается знакомое чувство враждебности. Уже как-то забыла, что и Зверята ее враг. Пусть не явный, она даже не из племени русов, но все же служит им. Блюдет интересы Ингвара. Потому будет гнуть линию князя, Ингвара, всех захватчиков-русов.
Пир длился до утра, затем до обеда. К этому времени прибыла вся свита. Не отряхнув пыль, дюжие мужчины, как подростки, бросались к накрытым столам. Палата наполнилась гамом, смехом, веселыми воплями, толкотней. К ароматам мяса, рыбы и ухи добавились запахи пота, выделанной кожи, сапожного дегтя.
Среди знатнейших – они сели к великому князю – Ольха узнала Черномырда, Лебедя, Студена, Влада, еще каких-то знатных, лица которых уже запомнила с прошлого пира. Хазарского посла среди них не было, зато напротив Олега села черноволосая маленькая женщина. Гульча, вспомнила Ольха с холодком, как будто оказалась на краю пропасти.
Когда и новоприбывшие разместились, Ольха уловила настойчивый кивок великого князя. Она села за стол напротив, его зеленые глаза встретились с ее ясным взором. Ей на миг показалось, что великий князь, который выглядит настолько несокрушимым и уверенным, как будто и не человек вовсе, ощутил некоторое смущение. Словно знал, что не прав, что делает недоброе дело, но отступить не может.
– Все великолепно, – сказал он медленно. – И стол, и прием, и размещение. Как тебе удается с такой легкостью руководить чужими людьми?
– Это все Зверята, – ответила Ольха.
– Ладно тебе, – усмехнулся Олег. – В первый раз приезжаю, что ли? В прошлый раз такая толчея была. То все гурьбой у колодца, то всем разом нужно… не за столом будь сказано, то опять кому-то чего-то не хватило.
Ингвар сопел, угрюмо ковырялся в разваренной рыбе. Ольха перевела взор с хозяина крепости на великого князя: