Инициализация: Выживание
Шрифт:
— Того, — кивнул Кос и шагнул вперед.
Его кулак смачно врезался полицейскому в скулу и тот упал на колено, непонимающе уставившись на нас.
— Мы не мясники, — ответил Кос на невысказанный вопрос. — Все твои на улице, связанные.
Комната оказалась спальней, и я кинул взгляд на жену полковника — она лежала без сознания на кровати. Что полицейский с ней сделал было непонятно — никаких следов или повреждений я не обнаружил, когда подошел ближе, чтобы проверить дышит ли она.
— Что ты сделал? — спросил я полицейского.
—
— Шкурой своей за неё отвечаешь, понял? — я приблизился к нему и потянулся к атрибуту, выпуская пламя из глаз наружу. — Узнаю, что с ней что-то случилось, я приду за тобой. Понял?
— Понял, — кивнул он, но в его глазах не было особого страха. Или он хорошо его скрывал.
Дальше мы заперли в подвале дома, предварительно крепко связав и проверив все возможности из подвала выбраться — быстро точно не получится. Плюс Кос обрубил все варианты связи и собрал мобильники и рации.
За ночь нам предстоит сделать так еще три раза и этот был самый простой. Остальные цели на Кате и Орине.
— Закончили, — сказал я, выходя из дома. — Следующая цель в центре и надо быть максимально осторожными.
Катя
— Ты хищник, запомни это, — сказал ей Орин. — А люди — твоя еда, не более. Они могут быть интересные, у них может даже быть своя уникальная жизнь и цели. Но цыпленок тоже не хочет отправляться в печь. И теперь только так ты должна воспринимать своих жертв…
Речь Орина текла плавно, как яд, ввинчиваясь в голову. Катя сидела в темноте, прижавшись к стене квартиры. Холодный подоконник впивался в спину, но она не двигалась. Жажда не рвала, как тогда, с бандитами. Сейчас было хуже. Она знала, что сделает. И не хотела. Орин смотрел на неё, глаза горели в полумраке, будто видел её мысли.
— Не думай, дитя, — шепнул он, положив руку на её плечо. — Думаешь — проигрываешь.
Катя сжала кулаки. Ногти впились в ладони, но боли не было. Только холод. Она хотела сказать, что не может. Что это не она. Но Орин был прав — думать было нельзя. Думать — это вспомнить Мишу. Вспомнить, как всё пошло к чёрту. Она мотнула головой, прогоняя его лицо. Не сейчас.
Они уже были в квартире своей жертвы, поджидая её в темноте — забрались через окно, этаж был всего третий. Полицейский жил один, и никаких проблем с его устранением не должно было быть. Вряд ли кто-то ждёт дома засаду из двух вампиров. Но Катя всё равно чувствовала, как сердце — или что там теперь вместо него — колотится. Квартира пахла кофе и старой бумагой. На столе лежала рация, шипела помехами. Где-то в углу — фоторамка, но Катя не смотрела. Не хотела знать.
— Он идёт, — шепнул Орин, кивнув на дверь. Его голос был как нож — резкий, точный. — Готовься.
Ожидание было недолгим — через тридцать минут замок щёлкнул, и в коридоре вспыхнул свет. Катя увидела мужчину лет сорока, с сединой на висках и щетиной,
Он напевал какую-то песенку и выглядел так, будто вообще ничего еще не случилось — не было Системы, монстров, порталов и тысяч смертей. Как его коллег, так и мирных жителей.
— Действуй, — шепнул Орин и толкнул её вперёд.
Она замерла. На секунду. Сердце — или его тень — сжалось. Она не хотела. Не сейчас. Но Орин смотрел, и жажда шевельнулась, как зверь. Катя тряхнула головой и рванула впёрёд, тенью, быстрее, чем могла представить. Мужчина не успел вскрикнуть. Она зажала его рот, клыки впились в шею.
Кровь хлынула, тёплая, сладкая. Эйфория ударила в голову, как молния. Катя вцепилась сильнее, теряя себя. Тело в её руках дёрнулось, но она сжала его, не думая. Сильнее. Ещё сильнее. Хрустнула шея, и этот звук вдруг вернул её в чувства.
Она отпустила полицейского. Он рухнул на пол, глаза стеклянные, пустые. Катя смотрела, не дыша. Кровь стекала по её подбородку, но она не шевелилась.
— Что я наделала… — прошептала она. — Что же я наделала…
— Ты сделала всё правильно, дитя, — Орин шагнул к ней, взял за плечи. Его голос был мягким, но твёрдым, как камень. — Это твоя природа. Прими её.
Катя дрожала, сдерживая слёзы. Глаза покойника жгли, будто обвиняли. Но кровь на губах… Она облизнула их, не сдержавшись. Вкус был живым. Настоящим. И где-то в глубине, под ужасом, она чувствовала — ей понравилось.
Орин присел рядом, глядя на тело. Его лицо было спокойным, будто он видел это тысячу раз.
— Он был один, — сказал он. — Но мы не закончили. Надо убрать следы.
Макс
Рассвет встретил нас на берегу. Я стоял в воде по щиколотку, отмывал кровь — с лица, с одежды. Ехать в таком виде в убежище не хотел. Попросил Коса свернуть к реке.
Холодная вода немного остудила голову. Мысли тоже.
Но радио не замолкало. Репортаж шёл в фоне, будто кто-то за кадром комментировал последствия того, что мы сделали.
— Волна убийств прошла по городу этой ночью. Почти всё оставшееся руководство полиции было устранено за несколько часов.
Голос был ровный. Не испуганный — привыкший.
— Неизвестные минувшей ночью врывались в дома и квартиры, устраняя свои цели с особой жестокостью. Полиция начала расследование, однако прямых свидетельств, указывающих на исполнителей, пока нет. Власти города объявили награду за любую информацию, способную пролить свет на произошедшее…
Дальше я уже не слушал. Капитан тоже сделал свое дело и подмял полицию целиком под себя. Что он сделал со свидетелями я не хотел даже думать — пусть это будет на его совести.