Инициатива наказуема
Шрифт:
***
Анаксимандер и я снова сидели в той же самой маленькой столовой. Теперь он подготовился и Анаксимандер и я снова сидели в той же самой маленькой столовой. Теперь он подготовился и за едой читал газету. Ели мы опять то же самое – овощной салат и рыбу.
«Если выберусь отсюда, больше никогда не смогу есть стейки», – подумала я, разрезая еду.
– Можно спросить? – разрушила я тишину, отчего вампир нехотя оторвался от газеты и посмотрел на меня. Он выглядел каким-то уставшим, и его тяжелый взгляд пугал до дрожи в коленях.
– Ты снова хочешь поиграть?
– Нет.
– Когда дочитаю статью, – он снова уткнулся в газету. Анаксимандер бегал глазами по страницам так долго, и я поняла, что он меня обманул и читает уже не одну статью, а целых десять.
– Что пишут? – как ни в чем не бывало спросила я, жуя помидор.
– Скоро выборы в Парламент.
– Пойдете голосовать?
– Нет, – он хмыкнул.
– А я бы сходила.
– Не доросла еще, – вампир разговаривал, смотря в колонки, и совершенно не обращал на меня внимания.
– Почему я ем перед, кхем, процедурой?
– Не хочу, чтобы ты преждевременно вырубилась.
– А что так? Бездыханные тела ведь безобидные, с ними можно делать, что угодно.
«Хозяину не нравятся шлюхи», – пронеслось у меня в голове.
Тут он, наконец, оторвался от газеты и с недоумением на меня посмотрел.
– Смотрю, вы поели, может, приступим?
– Ты как-то резко изменилась с нашей последней встречи, опять что-то задумала?
– О, нет. Просто хочу быстрее отмучиться.
Я вышла из-за стола и подошла к тому самому дивану, где он обозвал меня «куском мяса».
– Хозяин, – с трудом выдавила я из себя это унизительное слово. – Я могу кое о чем попросить? Это касается наших с вами встреч.
– И что же это?
– В прошлый раз мы заляпали тут все вокруг, подушки, мое платье и, уверена, вашу одежду, – я смерила взглядом его очередной черный костюм. – Может, стоит в более приятных условиях все это проводить? А то в столовой, да еще и Моника тут где-то стоит.
Чтобы он не успел вспылить, я резко стянула с себя через голову платье, оставшись в одном нижнем белье.
– Уверена, так будет лучше, – внешне самоуверенная, но внутри трясущаяся от страха, я повернулась к нему передом.
Анаксимандер отложил газету. Ни единой эмоции не выражало его лицо, будто со стенкой разговариваю. Он осмотрел меня с ног до головы и пригладил волосы на затылке.
– Моника, приготовь комнату! – обернувшись, сказал он куда-то в темноту.
Я готова была запрыгать от радости, что хоть какая-то моя хитрость удалась. Чувствуя себя Матой Хари, с отличием в том, что шпионила я не в пользу Германии, а в свою, я глубоко вздохнула и машинально поправила сползшие лямки бюстгальтера. В этот момент, наконец, заметила, что вампир, облокотившись на спинку и закинув ногу на ногу, рассматривает меня уже не с тем равнодушием, на которое он только и был способен. Теперь ясно чувствовался интерес ко мне. Своей выходкой я, видимо, смогла вытащить себя из статуса «подопытного кролика» и перейти в разряд «одноразовой игрушки».
– Оденься уже, – рявкнул он, и я, словно по приказу, быстро надела платье обратно. Испугавшись, что он сейчас опять на меня накинется, я тихо присела на краешек дивана и покорно ждала неизвестно чего. С каждой секундой понимание того, что я натворила, все сильнее убивало во мне храбрость и веру в успех.
– Бедное поруганное имя!
– Нет, но могу предположить, что Шекспир, – наугад сказал я.
– Читала что-нибудь?
– Только самые знаменитые пьесы: «Ромео и Джульетта», «Гамлет», «Отелло».
– «Отелло» – моя любимая.
– Потому что там убивают женщину?
– Нет, – он слегка улыбнулся, прищурив глаза. – Антагонист настолько мастерски манипулирует главным героем, что меня каждый раз охватывает восхищение его наглостью и коварством.
– Но ведь все пьесы Шекспира построены в таком духе.
– Так и есть, но конфликт всегда разный. «Отелло» учит тому, что можно быть ревнивым, главное не быть слишком доверчивым.
«На что он намекает? Раскусил?» – подумала я, невольно отвлекшись от тревог этой культурной беседой. Не хотелось бы обсуждать классику с вампиром, что силой держит меня взаперти, но от одиночества и тоски я уже была рада пообщаться на отвлеченные темы даже с ним.
Тут из сумрака выплыла Моника и сказала, что все готово. Глаза ее были красными, будто она их долго терла.
– Что случилось? – заботливо спросил ее вампир, на секунду вообще забыв о моем существовании.
– Ничего, просто Дездемону жалко.
– А если бы я приревновал тебя и убил в порыве ярости? Ты бы испытывала к себе жалость?
– Нет, хозяин. Вы мой отец, брат и муж. Я буду рада принять от вас смерть.
– А если я сделаю вот так, ты будешь меня любить? – он схватил ее за руку и сильно оттопырил мизинец.
Я услышала негромкий треск, который тут же перешел в надрывный крик Моники. Она опустилась на пол, у его ног, и, дрожа всем телом, держала перед собой руку, на которой ее хозяин только что сломал ей палец.
– Я люблю вас, и все для вас сделаю, – сказала она, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать от боли.
– Проводи нашу принцессу, – как ни в чем не бывало Анаксимандер отдал приказ и взял газету, которую не успел дочитать за едой.
Моника быстро вскочила и подлетела ко мне. Резко схватив меня за руку, она потащила меня в коридор, где мы уже ходили до этого, только теперь глаза не были спрятаны под мешком. Мне было жалко Монику, но судя по ее реакции, это было не первым случаем подобной жестокости. Она много готовила и стирала, а со сломанным пальцем ей теперь будет куда сложнее выполнять свои обязанности. Я прониклась к ней состраданием, но в то же время презирала за слепую покорность, хотя и понимала, что она в этом не виновата. За время пути она не проронила ни слова, лишь сильнее держала меня за локоть здоровой рукой. Я успела осмотреть коридор: простые, выложенные красным кирпичом, стены с тусклыми электрическими лампами на потолке. Напрашивался вывод, что я находилась под землей, поэтому мобильный мне не поможет – связь здесь, скорее всего, не ловит. Раньше в старых замках такие подземелья выкапывались, чтобы сделать хранилища для зимних запасов или для тайных ходов между этажами и комнатами. Пытаясь вспомнить, где могли на Туманном Альбионе находиться подобные достопримечательности, я не заметила, как мы подошли к еще одной двери, которую я, естественно, раньше не видела по понятным причинам. Я подумала, что сейчас можно попробовать вырваться и бежать, куда глаза глядят.