Injectio платины 2
Шрифт:
Морщась, словно от зубной боли, она выдрала из паспорта страницу с фотографией, подняла и скомкала пропуск. Взявшись через тряпку за толстую крышку жаровни, откинула её на сторону и бросила смятые бумажки на тлеющие угли. Вспыхнуло синее пламя.
Сама не зная почему, бывшая учащаяся циркового колледжа вдруг заплакала, размазывая слёзы тыльной стороной ладони.
Когда от документов почти ничего не осталось, Ия закрыла жаровню и стала торопливо убирать вещи обратно в сумку, но, взявшись за кинжал, прятать его не стала. Оставила и зажигалку. Уж
Засунула сумку за циновку у стены, завёрнутый в тряпку клинок положила на верхнюю балку стропила, остальное рассовала по постели.
Ясно, что, когда у неё получится выбраться в город, никаких базаров уже не будет, зато заведения ветра и луны просто обязаны работать.
Вот только появляться на той улице как-то стрёмно. Ещё примут за работницу сферы сексуального обслуживания скучающего населения. Но это если идти в платье. А у неё в корзине лежит мужской костюм и круглая шляпа. Их Угара даже вынимать не стала. И вряд ли она что-то заподозрит, если ими воспользоваться, а потом тихонько вернуть на место.
Нужно только научиться самой наматывать грудную повязку потуже, и в сумерках никто её за женщину не примет. Даже туфли она выбрала мало чем отличающиеся от мужских.
Вдохновлённая тем, что случайная идея перестаёт казаться невыполнимой, Платина отомкнула засов на двери и вернувшись на табурет, протянула ладони к жаровне и продолжила размышлять.
В ворота даже соваться не стоит. Слишком близко к дому и к сараю, где спят слуги Андо. Лучше всего перелезть через ту стену, возле которой стоит скамейка.
Мысленно восстанавливая в памяти свой путь от дома начальника уезда, она вспомнила, что, в отличие от квартала, где проживает её названный отец, здесь усадьбы не тянутся по улице сплошной стеной, а вроде бы разделены узкими проулками. Но это ещё надо проверить.
Снаружи донёсся шум, и в дверь постучали.
— Кто там? — встрепенулась девушка.
— Угара, госпожа, — откликнулась служанка.
— Заходи, — проворчала Ия. Её так и подмывало спросить, чего же она наплела о ней своей хозяйке? Платина понимала, что правду та всё равно не скажет, зато во время следующего визита старшей госпожи доложит о неуместном любопытстве приёмной дочери её мужа.
Пришлось скромно промолчать. Девушка села за столик, припасла бумагу, положив рядом на кровать исписанные листы с уже исправленными ошибками, рассчитывая в случае каких-либо сомнений глянуть на образец. Приготовив всё необходимое, прилежная ученица макнула кисть в тушечницу и приказала Угаре диктовать.
Во время первого же перерыва, который устроила себе Ия, она обошла вокруг прудика и направилась к ограде, стоявшей из плоских, скреплённых белым раствором камней.
Подойдя ближе, девушка с радостью убедилась, что высота стены лишь чуть выше человеческого роста, поэтому, если встать на гладко оструганные, покрытые потрескавшимся лаком доски, можно без труда заглянуть за забор, а при желании легко вскарабкаться на покрытый черепицей
Воровато оглядевшись, она заметила возившуюся у вкопанного в землю стола служанку госпожи Андо, поэтому не решилась забираться на скамейку, рассудив, что это можно будет сделать и в другое время.
«Всё даже проще, чем я думала», — усмехнулась про себя Платина и, придя в хорошее настроение, пошла обратно к павильону.
За ужином, который на сей раз оказался скромнее обычного, хозяйка дома сухо сообщила, что госпожа Азумо Сабуро в общем и целом довольна успехами своей молодой родственницы, но просила наставницу обратить особое внимание на подготовку своей ученицы к будущему замужеству. Поэтому с завтрашнего дня вместо стихов они будут читать «Уроки благородной жены» достославного Гано Матамото.
«Они что, мне уже и жениха нашли?! — мысленно охнула девушка, кланяясь и торопливо пряча глаза от пристального взора собеседницы. — Вот же ж, как быстро подсуетились! Ну, это мы ещё посмотрим. Монашка говорила, что свадьбу здесь чуть не за год назначают. Если так, то у меня ещё есть время попросить жениха передумать».
Тем не менее перспектива неожиданного замужества напрягала. Желая прояснить ситуацию, она спросила, переодеваясь в одежду для сна:
— Угара, ты не знаешь, госпожа Амадо Сабуро ещё в городе?
— Да, госпожа, — ответила служанка, вешая её юбку на вделанный в доску у двери колышек.
— Я так по ней соскучилась, — вздохнула Ия, завязывая пояс на курточке. — Как ты думаешь, старшая госпожа позволит ей прийти сюда?
— Не знаю, госпожа, — после секундного размышления покачала головой собеседница.
— Тогда, может быть, ты сходишь завтра в дом господина и спросишь об этом старшую госпожу? — попросила Платина, забираясь под одеяло.
— Слушаюсь, госпожа, — поклонилась служанка. — Только, если позволите, сначала кое-что постираю, потом пойду.
Она спала точно в такой же «пижаме», только из гораздо более грубой и сильно застиранной ткани.
— Я тебя не тороплю, — пожала плечами девушка.
Спутница задула светильник и, кряхтя, улеглась на мешки с соломой, где долго возилась, устраиваясь поудобнее.
Когда в темноте наконец-то послышалось её размеренное дыхание, Ия терпеливо досчитала до пятисот, давая возможность служанке покрепче заснуть, и негромко позвала:
— Угара!
— Что?! — тут же встрепенулась женщина. — Вы звали меня, госпожа?
— Да, — подтвердила та. — Совсем забыла. Попроси у старшей госпожи кисточку для письма. Эта совсем растрепалась, а брать у госпожи Андо мне неудобно.
— Хорошо, госпожа, — зевая, ответила служанка.
«Не обманула, действительно, своё имя слышит, — усмехнулась про себя Платина, которой давно хотелось провести подобный эксперимент, да всё как-то забывала, или случая подходящего не представлялось. Не будить же спутницу среди ночи. — Теперь надо попробовать выйти из павильона вроде как в уборную. Но уже не сегодня. Не всё сразу».