Injectio платины 3
Шрифт:
— Да, господин Сабуро, — подтвердил тот. — Теперь мне всё ясно.
— Тогда моя дочь может нас покинуть? — задал новый вопрос начальник уезда.
— Разумеется, господин Сабуро, — кивнул молодой человек.
— Ступайте, госпожа Ио Сабуро, — отпустил девушку приёмный отец.
Едва та вышла, явилась служанка, доложившая, что гости уже собрались.
— Благородный господин Нобуро! — поднимаясь со своего места, торжественно провозгласил хозяин дома. — Смиренно прошу вас оказать мне честь, почтив своим
— С большим удовольствием, господин Сабуро, — вставая, ответил чиновник по особым поручениям.
С его точки зрения праздник удался. И пусть местные повара не столь искусны, как их коллеги из дворца губернатора Хайдаро, но они буквально "завалили" столы гостей множеством разнообразных изысканных блюд.
Не забывая тот крайне неприятный разговор со старшим братом, Рокеро Нобуро поначалу пытался сдерживаться, но расторопные слуги то и дело наполняли его чарку таким великолепным вином, что молодой человек просто не мог оставить на дне ни капли.
Мысль о том, что он безобразно пьян, пришла только тогда, когда пиршественный зал вдруг начал плавно покачиваться, словно палуба корабля, плывущего по спокойной реке, окружающие люди стали лучшими друзьями, душа воспарила к горним высям, а с заплетавшегося языка едва не сорвался рассказ о скандале с бароном Бакуфо, из-за которого ему и пришлось ехать в эту дыру под названием Букасо.
Крепко вцепившись в край лакированной столешницы, чиновник по особым поручениям попытался собрать в кучу торопливо разбегавшиеся мысли, спутавшиеся, словно клубок весенних змей.
Чувствуя, что не в силах совладать с собой, он потребовал всеобщего внимания, велел наполнить чаши и попросил осушить их вместе с ним. Разумеется, каждый из присутствующих счёл своим долгом опрокинуть чарку с младшим братом губернатора.
Подавая пример, он влил в себя сразу три чаши и, расслабившись, заснул прямо за столом.
В себя молодой человек пришёл только на кровати в гостинице. Голова буквально раскалывалась от боли, горло превратилось в знойную пустыню, а во рту, словно не один год гадили все кошки Благословенной империи.
Глухо застонав, Рокеро Нобуро с трудом повернулся на бок.
— Господин! — вскочил с расстеленного по полу одеяла Кубвань. — Проснулись?
— Пить! — жалобно попросил страдалец.
Как правило, он довольно легко переносил похмелье и в состоянии, подобному нынешнему, оказывался всего несколько раз в жизни после совершенно грандиозных пьянок.
Одним махом осушив кружку и даже не почувствовав вкуса, несчастный глухо выдохнул.
— Ещё!
И, громко рыгнув, подумал с нарастающей тревогой: "Ничего не помню. Неужели опять наболтал лишнего или чего отчудил? И что я брату скажу? Теперь он меня точно отправит куда-нибудь на южную границу".
Глядя,
А вот желудку она не понравилась, да так, что он вздумал вернуть её обратно. Однако младший брат губернатора умудрился справиться с бунтующим организмом и, возвращая опустошённый сосуд Кубваню, поинтересовался:
— Я вчера не… шумел?
— Нет, господин, — успокоил его собеседник. — Просто уснули за столом и упали на пол.
Осторожно тронув трещавший лоб, страдалец нащупал большую шишку, частично прикрытую волосами.
— Подай зеркало! — отрывисто приказал он.
Слуга проворно метнулся к столику у окна. Опухшая физиономия с красными прожилками лопнувших сосудов в белках глаз и с тёмными мешками под ними повергла чиновника по особым поручениям в уныние.
"Или вино у Сабуро — дрянь, или я что-то не то вчера съел", — предположил Рокеро Нобуро, внезапно ощутив резкую боль в животе, и приказал немедленно подать ночной горшок.
Не на шутку перепуганный Кубвань полез под кровать.
— Он, что же, мерзавец, отравить меня решил! — охнув, простонал сквозь стиснутые зубы несчастный, подумав: "О Вечное небо, как же мне плохо! Кишки того и гляди наружу вылезут! Нет, чтобы я ещё раз что-нибудь выпил или съел у этого мошенника! Ох! Может, за лекарем послать? Чтобы тот растрезвонил по всему городу, что я обделался после ужина у начальника уезда? Нет, надо просто полежать, и всё само пройдёт".
С кряхтением забравшись на кровать, он охнул.
— Окно открой.
— Да, господин, — откликнулся слуга, бросаясь исполнять приказание.
Забравшись под одеяло, страдалец в изнеможении прикрыл глаза, невольно прислушиваясь к доносившимся со двора звукам.
Судя по ним и по тому, как светло в комнате, солнце уже встало, но высоко не поднялось.
В дверь деликатно постучали. Решив, что вернулся Кубвань, молодой человек проворчал:
— Заходи.
— Доброе утро, господин Нобуро, — церемонно поклонился служащий Палаты налогов и податей, невольно морщась от все ещё не выветрившегося запаха.
Посмотрев на него, младший брат губернатора удивлённо вскинул брови, потому что выглядел тот лишь слегка помятым, но в общем, вполне бодрым и работоспособным.
— Здравствуйте, господин Фунадо.
— Что с вами, господин Набуро? — забеспокоился гость, подходя ближе и с тревогой вглядываясь в лицо чиновника по особым поручениям.
— Пустяки, господин Фунадо, — изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал как можно бодрее, успокоил его тот. — Небольшое расстройство желудка.
И после короткого колебания всё же поинтересовался: