Injectio Платины
Шрифт:
И хотя до домика оставалось не более десяти чжан, девушка охотно согласилась, со стоном опустив на землю корзину с привязанными к лямкам мотком верёвки и большим бронзовым чайником, внутри которого что-то перекатывалось с глухим стуком.
Продев копьё сквозь матерчатые ремни, они привычно взгромоздили его себе на плечи.
Шагая позади спутницы, женщина заметила заткнутый за кушак широкий тесак, половник, привязанную рядом кожаную сумку, а также явственно расслышала, как в корзине что-то постукивает и даже вроде бы булькает.
«Неужто
Словно подслушав её мысли, едва войдя в домик, девушка тут же попросила воды. Сабуро протянула ей бумажную коробку, высланную изнутри прозрачной бумагой.
Вытерев губы, спутница поблагодарила женщину небрежным кивком и, отвязав чайник, извлекла из него круглую солонку.
«Хвала Вечному небу! — на миг возведя очи горе, монахиня с трудом откупорила плотно сидевшую крышку. — Хотя бы одну нужную вещь она всё-таки принесла».
Глянув на тесак, повешенный на вбитый в стену колышек, Сабуро тут же забыла обо всём, вытаращенными глазами уставившись на большие глиняные бутыли, которые девушка одну за другой выставляла на лежанку.
«Так вот почему от неё так воняет! — догадалась женщина. — Она нашла в деревне уксус. Но зачем притащила его сюда? У нас и мариновать-то нечего, один рис. Или она и мяса добыла? А может, за океаном уксус пьют вместо вина?»
Теряясь в догадках, она вопросительно воззрилась на довольно улыбавшуюся чужестранку и, не выдержав, спросила, даже не надеясь на ответ:
— Что ты будешь с этим делать, Платино?
Вряд ли собеседница поняла каждое слово, но общий смысл вопроса до неё явно дошёл, потому что, взяв одну из бутылок, она сделала вид, будто поливает из неё на пол, на лежанку и даже на стены.
— Ты с ума сошла? — возопила монахиня. — Это же уксус. Да мы тут совсем задохнёмся!
Но её эмоциональное высказывание не произвело на девушку никакого впечатления, она продолжила своё представление, тыкая горлышком бутылки сначала в один рукав, потом в другой и в заключение проведя им по подолу кафтана.
И тут Сабуро догадалась, что её спутница сама облила свою одежду уксусом! Неужели той настолько нравится этот запах? Или у чужестранки помутился рассудок?
— О Вечное небо! — простонала женщина, вспомнив ходившие среди простолюдинов байки о том, что некоторые особо сильные и зловредные призраки якобы способны свести человека с ума.
Неужели девушка в вымершей деревне встретилась с каким-то могущественным злым духом и попала под действие его чар?
«Что же мне теперь делать?» — с ужасом подумала монахиня, невольно прикрыв ладонью открытый рот.
А её спутница, достав три большие миски с парой дешёвых фарфоровых чашечек, прикрыла корзину плетёной крышкой и принялась деловито убирать бутылки в ларь, не обращая никакого внимания на застывшую каменным изваянием Сабуро.
«И это всё, что она принесла?! — поразилась
Между тем, закончив возиться с уксусом, девушка тронула за плечо погружённую в мрачные мысли монахиню, а когда та, вздрогнув, испугано отстранилась, сделала вид, будто работает ложкой.
— Да, да, — торопливо закивала Сабуро, снимая крышку с котла.
Ужинали почти в полной темноте. Только тлеющие в топке угольки бросали на бревенчатые стены неровные, тревожно-багровые отблески.
Чужестранка в который раз предложила женщине своего противного масла, но та вновь категорически отказалась, ограничившись щепоткой соли, которой присыпала рис.
Равнодушно пожав плечами, девушка капнула в свою миску дурно пахнущей жидкости и резво заработала ложкой.
«Никакого понятия о манерах! — с неожиданно сильным раздражением подумала монахиня. — Ест, как базарная нищенка. И как я могла принять её за благородную? Или это от помутнения сознания?»
После обильной трапезы глаза её спутницы осоловели. Допив остатки воды в бумажной коробке, она ненадолго вышла из домика, а вернувшись, завалилась спать.
Воздев очи горе, Сабуро собрала грязные миски, но, отворив дверь, замерла в нерешительности, вглядываясь в темноту.
«Посуду я вымою завтра», — рассудила женщина, задвигая засов и тоже забираясь на лежанку.
Закутавшись в плащ, она какое-то время прислушивалась к мерному дыханию девушки, а потом зашептала молитву, упрашивая милосердную Голи вернуть Платино разум.
К сожалению, богиня так и не услышала отчаянный вопль о помощи, исторгнутый из самой глубины души её верной почитательницы.
С самого утра чужеземка принялась что-то объяснять слегка обалдевшей от подобного напора монахине.
Девушка то изображала дрожь, то делала вид, будто её тошнит, то размахивала руками, указывая на стены, на лежанку и даже тыкая пальцами в пятна, обильно украшавшие их одежду.
Сабуро предположила было, что собеседница ведёт речь о болезни, которую они совсем недавно перенесли. Но вот дальше началось сущее безумие. Достав бутылку с уксусом, Платино вновь повторила вчерашнее представление с обливанием всего и вся.
В ответ на её вопросительные взгляды женщина растерянно качала головой, категорически отказываясь что-либо понимать.
Вытерев губы, собеседница пробормотала что-то на своём языке и вышла из домика, а монахиня отправилась к ручью мыть посуду.
А когда вернулась, чужестранка уже сидела на лежанке, держа в руках бумагу и пишущий стержень.
«А вдруг она заметит, что я рылась в её вещах?» — подумала монахиня, ощутив укол стыда.
Но её спутницу подобные мелочи, казалось, совершенно не интересовали. Приглашающе хлопнув ладонью по обмазанным глиной камням, она дождалась, когда женщина усядется рядом, и стала энергично рисовать.