Инклюз
Шрифт:
Из всех огромных «Страстей по Матфею» Оскар выбрал 39-ю арию, написанную для альта. Она лучше всего перекладывалась на виолончель, без потери основного замысла. Музыка идеально подходила для создания ностальгического настроения. Он чувствовал, что акустика дома располагает к контрастному исполнению, проигрывая тихие места почти «шепотом», акценты же смело надавливал смычком. Переминаясь, куклы ловили ритм, девочка на картине слушала шум ракушки, погружённая в воспоминания женщина у окна внимательно всматривалась вдаль. На подоконник с улицы принесло не то перышко, не то клубок пуха. Прокатившись несколько раз по поверхности, так и не залетев в дом, он попал
02. Друг
___
Не мыслью — сердцем я открыл,
И пусть в душе простой и юной
Простую песнь рождают струны:
«Союз друзей — Любовь без крыл!»
Джордж Гордон Байрон
___
Над могучим деревом на холме, по совпадению, повисло единственное на небе пушистое облако. Казалось, жара испарила из растения последнюю влагу, и оно съежилось над старыми ветками. Еще полчаса и белое облако постигнет участь других утренних туч: растворится навсегда в этой душной летней жаре.
На заднем дворе девочка опустила в корзину свежий букет цветов и побежала к холму с раскидистым деревом. Мама знала, что легкий ветер и тень от ветвей освежают верхушку горы, потому позволила дочери отправиться на холм.
Небольшое кукурузное поле разделяло холм и гряду жилых домов. Верхушки деревьев и кустарников чуть подрагивали от легкого ветра. Уже не было слышно папиной музыки в доме, но мамину фразу из открытого в доме окна она чётко уловила:
– Дорогая, далеко не убегай! Праздничный торт почти готов.
Девочка выбежала на кукурузное поле, и шелест продолговатых бледно-зеленых листьев перекрыл шум от дороги. Она прекрасно знала кратчайший путь, к тому же дорожка была протоптана ею самой. В рядах высоких стеблей чувствовалась свежесть. Роса еще пряталась между высоких стволов и, порой, взгляд бегущей девочки на мгновение фиксировался на бриллиантовых каплях. Кузнечики только поспевали отпрыгивать от несущегося вперед ребенка.
Миновав поле, у подножья горы девочка перешла на шаг. После бега дыхание выровнялось, и ее наивные кристальные глаза увлажнились, стали более контрастными. Волосы под шляпкой немного растрепались и беспорядочно лежали на плечах, некоторые локоны прилипли к загорелому лицу.
Дерево окружали высокие кусты и сорняки. На одном из них любили собираться божьи коровки. Как обычно это бывало, она притянула ветку к руке, и несколько насекомых, не задумываясь, переползли к ней на ладонь. С ними девочка прошла к дереву, где у самого ствола был сооружен маленький памятник щенку. На доске паяльником было выгравировано: “Плуто”. На выцветшей фотографии все еще можно было разглядеть милую мордашку щенка. Девочка присела к памятнику. Из-за высокой травы выглядывала только ее макушка. Она аккуратно разложила под фотографией принесенные цветы и несколько куриных косточек из корзины.
Божьи коровки рассредоточились по всему рукаву платья и уже ползли к ниспадающим на плечи локонам. Девочка то и дело поглядывала на фотографию. С небольшими паузами она произнесла:
– Мама готовит тортик. Я завтра принесу тебе кусочек. Может, даже с праздничной свечкой… Папа узнал, что я ношу тебе еду и пообещал, что это будет наш маленький секрет…
Два жука встретились, обогнув ладошку с внешней стороны. Девочка поднесла их к глазам и внимательно рассматривала. Они словно
Живописный вид родного края вдруг показался девочке как никогда привлекательным. Вдали между небом и землей виднелся совершенно размытый пепельно-сизый горизонт. Девочка знала, что если ехать в ту сторону, можно попасть в Сан-Франциско, пропахший выхлопными газами всех его машин. Потому отдаленная дымка как раз и представлялась ей теми выбросами, о которых много говорили в последнее время в школе и по телевизору. Вдохнув полной грудью, она ощущала, что кристальный горный воздух в их краях, напротив, продлевает жизнь и укрепляет здоровье. Родная Калистога показалась раем на земле, из которого она никогда не уедет. В тот день малышка решила, что встретит старость именно здесь. Куда только взгляда хватало, тянулись хребты гор. Они дышали в такт ей самой, а цветущая лаванда окутала все вокруг своим магическим ароматом. Её одолела истома от любви к родному краю.
Еще немного она рассматривала пейзажи Калистоги, разделяемой рекой Напой. Нашла свою школу, городскую часовню. Та будто поприветствовала девочку заливистым звоном колоколов. Растроганная чувством любви к родной земле, девочка вновь присела в высокой траве у могилки любимого щенка. По земле к памятнику с фотографией тянулся прямой строй бегущих муравьев. Скорее всего, они проложили широкий маршрут к разнообразным вкусностям, которые девочка регулярно приносила.
– Плуто, ты получаешь мои приветы через папу? – с сомнением в голосе спросила девочка. – Когда я вырасту, то тоже научусь летать на дельтаплане.
Она заметила, что по ее плечу все еще ползает очередная божья коровка. Девочка положила на пути ее следования палец, и насекомое, ни на миг не сбавляя темп, вскарабкалось на него. Наконец, через несколько секунд маленький красный жучок остановился, расправил легкие прозрачные крылья и улетел ввысь. Девочка вновь заговорила со щенком, провожая взглядом божью коровку:
– Плуто, ты тоже иногда передавай мне приветы через папу.
Девочке понадобилось немало времени, чтобы понять, что в этих “приветах на небо” было что-то наивное. Обратного отклика не было, девочку стала одолевать грусть. Она продолжала носить своему другу еду и цветы, но теперь это больше напоминало механические ритуальные действия, она не верила, что поддерживает щенка и все еще остается его другом.
Однажды, она увидела у обочины другого мертвого щенка. Взлохмаченного, в неестественной позе. Тёмный рой мух, встревоженных проезжавшим автомобилем, делал зрелище еще более неприятным. В воздухе висел отвратительный запах. Девочка убеждала себя: с Плуто ничего подобного случиться не может, не зря она бережно спрятала его в коробку, не зря были все почести и ритуалы.
Тем не менее, в ней поселились сомнения. Она по-прежнему ходила на холм, но уже больше по привычке, с гораздо меньшим энтузиазмом. Со временем чувства притуплялись оттого, что общение было односторонним, а её послания оставались без ответа.