Инкуб
Шрифт:
– Хорошо, Эдуард, приезжайте. Я вас жду.
Аркадий Савельевич, судя по всему, уже отправился в офис. Возможно, он вообще не ночевал дома, возмущенный изменой жены. Почему-то самые отчаянные грешники свято верят в порядочность своих половин. Им до поры и в голову не приходит, что страсти обуревают не только мужчин, но и женщин. Тем более, женщин забытых неверными мужьями. Эдуард очень надеялся, что Елена не станет разыгрывать из себя скромницу, а отнесется к его предложению с известной долей цинизма, вполне уместного для пожившей и много чего повидавшей дамы.
Завадская встретила гостя по-домашнему,
– Кофе хотите, Эдуард? – прервала излияния чиновника Елена, жестом приглашая его в гостиную.
– Конечно, – кивнул Кобяков, слегка сбитый с толку спокойствием хозяйки.
Завадская прошла на кухню, а Эдуард тупо уставился на работающий телевизор. Он далеко не сразу сообразил, что Елена перед его приходом просматривала ту самую скандальную запись, которая стала, а точнее могла стать причиной ее развода с мужем. Кобякову оставалось только гадать, почему она оставила видеомагнитофон включенным, то ли просто забыла о нем, то ли не находила нужным скрывать свои похождения от хорошего знакомого. После двух минут просмотра Эдуард пришел к выводу, что более похотливой самки, чем Елена Семеновна Завадская мир еще не знал. То о чем юная Светлана только грезила, сидя перед монитором компьютера, зрелая женщина претворяла в жизнь с поразившим Кобякова бесстыдством.
Хозяйка вновь появилась в гостиной как раз в тот момент, когда показ ее предосудительных похождений завершился, но потрясенный Эдуард еще не успел отвести глаза от телевизора. Кобяков покраснел от неловкости, зато хозяйка хранила полную невозмутимость на лице. Хотя она, конечно, не могла не видеть своего застывшего изображения на экране. Изображения столь непристойного, что у Эдуарда появилось горячее желание сорвать скатерть со стола и набросить ее на телевизор.
– Вы, кажется, обещали мне помочь? – спросила Завадская, присаживаясь в кресло напротив гостя.
– Мне нужны деньги, Елена Семеновна, – начал Кобяков с главного. – И не только.
– Вы хотите взять их у меня взаймы? – удивилась хозяйка.
– Я хочу продать вам компромат на Аркадия Савельевича, – смущенно пролепетал гость. – Я никогда бы не стал этого делать, если бы не обстоятельства…
– Вас обошел Дятлов, ведь так Эдуард? – проявила осведомленность Завадская. – Он очень вовремя подсунул свою жену в постель влиятельного человека. Теперь вы в смятении. Все ваши надежды рухнули в грязь. А брак с нелюбимой женщиной не принес вам ничего, кроме разочарований. Узнав о моих неприятностях, вы пришли ко мне не только за деньгами, но и за утешением.
– В общем, да, – побурел от напряжения Кобяков. – Я предлагаю вам сделку. Сто тысяч долларов наличными меня устроили бы.
– У меня нет таких денег.
– Но у вас есть машина и драгоценности, – напомнил хозяйке Эдуард. – Вы могли бы все это продать. Я подожду.
– А в залог вы хотите взять мое тело? – усмехнулась Елена Семеновна, пристально глядя на смутившегося чиновника.
– Да, –
– Покажите мне их.
Снимки Елена Семеновна рассматривала с интересом, чем вселила в Кобякова большие надежды. Он почти без стеснения ощупывал глазами хозяйку, вызывавшую в нем столько эмоций и чувств.
– Среди партнеров вашего мужа есть и несовершеннолетние, а это, как вы понимаете, подсудное дело.
– Я вижу, Эдик, – ласково улыбнулась Елена. – Не переживай.
– Мы перешли на «ты»? – слегка растерялся Кобяков.
– Это одно из условий нашей сделки, не так ли? Или ты передумал?
– Нет, – быстро ответил Эдуард. – Конечно, нет.
– Я покупаю у тебя эти фотографии, – спокойно произнесла Елена. – И готова сейчас же внести залог. Мы будем развлекаться здесь, Эдик, или поднимемся в спальню?
– Лучше в спальне, – отозвался Кобяков осипшим от переживаний голосом.
Елена поднималась по лестнице первой, и Эдуард мог вволю налюбоваться ее широкими бедрами. Кобяков испытывал сейчас очень сложные чувства. С одной стороны – торжество, с другой – почти юношеский страх перед опытной и распутной матроной. К сожалению, с каждой новой ступенькой этот страх нарастал, грозя привести Кобякова если не к катастрофе, то, во всяком случае, к конфузу. К сожалению, предчувствие не обмануло Эдуарда, он слишком опрометчиво ринулся на штурм высоты, не рассчитав сил и дыхания. Обнаженная Елена спокойно лежала на семейном ложе, изредка кося глазом на суетящегося рядом гостя.
– Боюсь, Эдуард, что тебе даже «Виагра» не поможет.
– Ведьма! – процедил сквозь зубы расстроенный неудачей Кобяков.
– Ты почти угадал, мой несостоявшийся любовник, – усмехнулась Елена. – Но причина твоего бессилия не во мне.
– А в ком?
– В Светлане. Она не простила тебе насилия.
– Но ведь это она во всем виновата? – взвыл потрясенный Кобяков.
– Даже в том, что ты женился на ней без любви, рассчитывая использовать ее для собственного возвышения?
– Положим, это не такой уж страшный грех, – обиделся Эдуард. – Так многие поступают.
– Наверное, – пожала плечами Елена. – Но не повезло именно тебе. А может быть повезло. Ты ведь уже прошел положенный обряд и заслужил расположение инкуба.
– Какой еще обряд? – спросил испуганно Кобяков.
Ему вдруг припомнился сон, виденный сегодня ночью. Голая Светлана приближалась к ложу, с явным намерением приласкать мужа, а он, объятый непонятным ужасом, отползал назад, не желая даже прикасаться к ее огромному белому животу, заполненному чем-то страшным. Светлана не была беременной, это он понимал и тогда во сне и сейчас наяву. И все-таки она настигла его, почти парализованного жутким видением. Уродливая женщина не просто обняла, но и подмяла под себя Кобякова, потерявшего в непродолжительной борьбе остатки мужества. Он подчинился Светлане, а точнее тому, кто был в ней и рядом с ней, и эти двое вдоволь поглумились над его телом, забрав за одно и душу.