Инкубатор для шпионов
Шрифт:
Но именно так и произошло — вернуться домой Турецкому не дали.
Спустились на первый этаж, вышли из подъезда, перед которым стояли два «мерседеса». Турецкий с блондином сели в первую машину, брюнет — во вторую. Через три-четыре минуты, подъехали к метро «Фрунзенская», точнее, к Дворцу молодежи. Там Турецкого пересадили в огромный бронированный джип, он даже затруднился определить марку.
Глава девятая
Президент сказал без обиняков:
—
Турецкий не стал извиняться за свою футболку и тоже не стал ходить вокруг да около.
— Есть очень странное дело, которое я курирую. Мы ищем одного загадочного человека, который, не исключено, просто сумасшедший. Но ему в руки каким-то образом попали довольно важные секреты.
Президент неожиданно напрягся.
— Как его зовут?
— Валентин Стасов.
Президент вздохнул с явным облегчением.
— Не знаю, о чем вы, да и неважно. Дело в том, — сказал он, — что я действительно нуждаюсь в вашей помощи. Мне тоже необходимо срочно найти одного человека, который владеет некоторыми государственными секретами. Но он непостижимым образом исчез. И что довольно неприятно — моя служба безопасности оказалась бессильна.
— А ФСБ?
— Я не хочу поручать им это. На то есть причины — Мелешко в этом ведомстве недолюбливали… Ну что вы кривитесь, Александр Борисович? Я же помню, вы всегда тяготели к более оперативной работе, нежели та, которую выполняет классический следователь. Наточите свой клинок, в конце концов!
Турецкий ухмыльнулся:
— Некий человек увидел в лесу дровосека, с большим трудом пилившего дерево совершенно тупой пилой. Человек спросил его: «Уважаемый, почему бы вам не наточить свою пилу?» «У меня нет времени точить пилу, — сказал дровосек, — я должен пилить!»
— Я понял вас, — сказал президент. — Сделаем так. Вы сосредоточите свои усилия на поисках моего помощника, а об остальном не думайте.
— Вашего помощника? — удивился Турецкий.
— Ну… Сейчас он не мой помощник, а раньше им был.
— Мелешко? — уточнил Турецкий.
Президент посерел на глазах. Потянулся к бокалу с минеральной водой. Передумал. Спросил:
— Откуда утечка?
— Никакой утечки. Мелешко — брат того самого человека, о котором я вам говорил. Двоюродный. К его поискам он тоже проявлял интерес.
— Вот как… Расскажите мне об этом подробней.
— К сожалению, я мало что могу рассказать. На Стасова обратили внимание в связи с телефонными хулиганствами: он звонил в Генпрокуратуру и в МВД, причем министру внутренних дел умудрился позвонить лично по прямому телефону.
— Лихо, — оценил президент.
— Вот именно. Только хулиганством и тем более терроризмом это назвать едва ли можно, потому что этот Стасов, с одной стороны, не преследовал открыто никаких личных целей, с другой стороны, как будто пытался предупредить о каких-то вещах. Но делал он это так, что понять было мудрено.
— Вы сказали: делал?
— Да, он больше не звонит, и найти его никак не удается. А кое-какие
— Что, сбываются?
— Н-не совсем, но…
— Ладно, Александр Борисович, значит, вам тем более с руки заниматься Мелешко. Найдите мне его во что бы то ни стало и как можно скорее. Постарайтесь.
Турецкий кивнул, хотя, конечно, это был прямой приказ.
— В Генпрокуратуре, Александр Борисович, ничего рассказывать не надо. Используйте собственные неформальные методы работы. Я знаю, у вас их всегда в избытке. Разумеется, вашему начальству будет сообщено, что вы откомандированы на какое-то время. На какое — зависит от вас. Понимаете меня, Александр Борисович?
Турецкий сдержанно кивнул, хотя все это ему не слишком нравилось. Но выбирать не приходилось. Государева служба, туды ее в качель.
— Любую помощь, техническую поддержку, какая только возможна, если она вам потребуется, вы получите.
Турецкий вспомнил свои недавние рефлексии по поводу другого остроумного высказывания — грязновского: цель не должна оправдывать средства, но окупать их она обязана. Вот уж теперь, значит, колебаться точно не придется.
И все-таки он осторожно сказал:
— Видите ли, тут достаточно тонкая ситуация. Пропал ваш сотрудник. По-видимому, очень ценный для вас. Как же я могу в его поисках пользоваться помощью других ваших сотрудников? А вдруг они к этому причастны?
Президент прищурился, что бесспорно означало, что он почти готов вспылить. Однако, покачав головой, он сообщил свое решение:
— Согласен. Действуйте, как считаете нужным. Вам видней, — кивнул президент.
Турецкий встал. Потом что-то вспомнил, остановился. Президент это заметил, кивнул — говорите, мол.
— Кстати о демократии, — сказал Александр Борисович. — Я слышал, в итальянском парламенте депутатам разрешено не стесняться в выражениях на работе. По-моему, очень гуманно — иначе государственная работа у эмоциональных итальянцев может не заладиться.
— Любопытный опыт, — оценил президент. Подумал и добавил: — Но нашим гаврикам это вряд ли поможет.
Прошло два дня, и Турецкий вынужден был признать, что его поиски нисколько не продвинулись вперед. Все, что заслуживало внимания, было тщательно изучено, проанализировано, но никакого ощутимого результата это не дало — напротив, появились только новые, противоречивые версии. Да и что, собственно, удалось выяснить об этом Мелешко? Даже то, чем конкретно занимался тот в своем отделе, узнать было невозможно, несмотря на все высокие полномочия помощника генерального прокурора. Поразительно, но факт: несмотря на личное поручение президента, этот момент оставался государственной тайной за семью печатями! И чем больше Турецкий думал над странным исчезновением чиновника из аппарата президента, тем больше склонялся к простому по сути, но трудно доказуемому предположению: связь между исчезновением и профессиональной деятельностью Мелешко — самая прямая.