Инкубатор, или Необыкновенные приключения Юрки Гагарина
Шрифт:
— Ну, ясное дело! — вспыхнул Юрка. — Вас послушать, Доктор, так это мы виноваты, что Зэпп и его шайка свалились к нам в Останкино! И что мы, муравьишки, им помешали. Они, видите ли, слонялись во Вселенной, чесали репы — с кем бы поделиться знаниями, наступили на нас, как на муравьёв и пошли дальше, даже не заметив. И мы, выходит, проявили агрессивность! Вы, Доктор, прямо мать Тереза. Или Иисус Христос. Вам двинули по щеке, а вы подставляете всю физиономию. Да ещё спрашиваете, удобно ли вы стоите? А не подвинуться ли вам, чтобы уж наверняка не промахнуться? Нет, Доктор, с таким оружием, как у них, превращающих людей в ничто, мирных контактов не ищут. С таким оружием
Доктор, не слушая, гнул и гнул свою линию:
— Меня мучает одна мысль, она не даёт мне спать! Всё вы правильно говорите, но… Стань я не психиатром, а, скажем, хирургом, как того хотел мой папа, я был бы более полезен сегодня. И вам, и, извините за красоту слога, всему человечеству. Я смог бы дать людям такие эксклюзивные знания, о каких не мечталось никому из самых великих врачей мира — ни Авиценне, ни Пирогову, ни Парацельсу! А я всего-навсего психиатр. Я брал кровь у представителя иного мира, а у меня от страха тряслись руки, куда это годится?
Юрке хотелось сказать ему: мне бы ваши заботы, Доктор. Но сказал другое, понимая, что спорить с ним бесполезно.
— А сейчас спать.
— Спокойной ночи, Юрий Иванович, — сказал Доктор, укладываясь на полу. — Не могу в кресле, радикулит мучает.
— И вам спокойной ночи, — сказал Юрка, подумав: больной доктор — это круто. Это как масло масляное. Ну, ничего, на планете Клотримазол нас всех «полечат». Война есть война. На войне люди не болеют. Или получают раны, или погибают сразу.
Первые дни полёта люди ещё дёргались, что-то обсуждали, не отлипая от иллюминаторов, таращились на Землю, на Луну, Марс, искали Плутон, в район которого, как им сообщил Зэпп, они и летят. Нервы были на пределе и достаточно было искры, неосторожного слова, брошенного вскользь, сгоряча, чтобы разразился скандал.
Непросто землянам. Когда завалились внутрь корабля, спасаясь в Останкино от погони, и оглянулись по сторонам, просто растерялись.
— Да у них всё не как у людей, — сформулировал общие мысли Чирик.
В пилотской кабине — огромной, холодной, размером с футбольное поле, нет ни стула, ни кресла. Экран во всю стену, а сесть не на что. Ну и завалились спать под этим самым экраном, кто как. Чирик — сунув под голову свою сумку с барахлом, Наташа просто легла на спину и, расслабившись по-йоговски, через полминуты уже спала, дыша ровно-ровно.
Дикий Зэпп кряхтел, кряхтел, видно, непривычно было спать на полу. И попросил развязать ему руки — на минуту. Развязали. Что он сделал? Два раза хлопнул в ладоши, и откуда-то, из ничего, из воздуха, из пустоты, появилось кресло. Огромное, мягкое, как в фильмах про Джеймса Бонда, где главный герой — непременно бизнес-классом в крутом «Боинге» — летит с заданием кого-нибудь укокошить согласно лицензии на отстрел. Хочешь, так сиди, хочешь, вытяни ноги.
Дикий Зэпп залёг в кресло и захрапел. Хоть бы, гад, кому предложил помощь! Тут же все стали в ладоши хлопать, но не у всех получилось. Видно звуковой элемент был настроен на определенную тональность хлопка. У Наташки получилось первой. Чирик жутко разозлился, стал бить в ладоши со страшной силой, но на него фотоэлемент не реагировал.
А туалет у инопланетян? Что называется, закачаешься. Входишь в гигиеническую комнату, а там — вообще ничего нет. Чистота, пустота, стерильность. Ни толчков,
Также было и с едой. В стенах каорабля вмонтированы фотоэлементы. В любом месте подошёл, хлопнул в ладоши, появился стул. Открыл рот, ещё раз в ладоши хлопнул и тут же лезут из стен железные телескопические руки с чем-то похожим на тарелки, чашки, кружки. Мысленно выбрал — это, это и это. Один раз чмокнул губами — суп в рот полился, два раза — второе блюдо. Три — сладкое и какая-то горячая пахучая жидкость, видимо, чай. Рукой помахал — все блюда исчезли.
Чирик от скуки дурака валял: чмокнул раз, а потом, через секунду — два, а потом — три. Суп полез из стены и тут же исчез, котлета выглянуда из щели и пропала. Сладкое блюдо появилось и тоже исчезло. Или почмокает Чирик, а сам отвернётся. И ждет, как механический повар себя поведет.
— Чтоб тебе на голову вылило! — говорит Седой, которому надоели дурацкие шуточки Чирика. — Никак не угомонишься. Дурак, станешь лысым!
— Я ему вылью! — хорохорится Чирик. — Вмиг обесточу. Смазки лишу.
Как дитё, честное слово. Зэпп объяснил, что на планете Клотримазол нет таких застолий, как на Земле. Принятие пищи там не удовольствие, а простое пополнение организма питательными веществами. Давно нет тарелок, ложек, вилок, банок, бутылок, кастрюль, чайников, сахарниц, солонок, то есть, всего того, к чему привыкли люди на Земле. Везде пищевые шланги. Захотел поесть на улице, зашёл в будку «Пищезаправка». Кинул жетон и получил шланг. По нему через определенный интервал будут поставлены все три блюда.
Еда стандартизована по всей территории планеты — одно первое, одно второе, одно третье — в течение года. Менять рацион запрещают власти. Меню меняется один раз в год. Зато удобно с точки зрения планирования урожаев и поставки того или иного вида продуктов.
Такая еда — удел среднего класса и частично класса ниже среднего. У высших классов и разрядов и застолья есть, похожие на земные, и еда разная.
Не просто землянам. Не каждый день в космическом пространстве летишь в бесконечность, удаляясь с бешеной скоростью от родного дома. Не каждый организм выдержит такой стресс. То тут, то там вспыхивали скандалы, помельче, правда, чем у Чирика с Доктором, но тоже — ощутимые. Но на третий день полёта наступило оцепенение, скорее, отупение, когда ты понимаешь, что уже не в силах ничего изменить и что у тебя есть только один выход — подчинившись обстоятельствам, постараться их хоть как-то подмять под себя.
Но не всем удается сохранять присутствие духа. Да и как сохранить его, когда даже в иллюминатор смотреть страшно. Никто ведь из них, в конце концов, не подряжался идти в космонавты, не проходил отбор и подготовку в каком-нибудь Звёздном городке, не мечтал с детства о славе Гагарина, не грезил полётами в космос. Как куры в ощип попали! Юрке вспомнилась старая песенка, её пела когда-то звезда советской песни Людмила Зыкина, зазвучала в ушах издевательски:
Я — Земля, я своих провожаю питомцев, Сыновей, дочерей. Долетайте до самого Солнца И домой возвращайтесь скорей!